Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

Меня как водой окатили. Кто-кто а Князь может… И Георгий Денисович тоже может…

— Яой глюченный! — прошипела я, стараясь не расплакаться.

— Кстати про яой, — Стужев расположил перед моим носом свой андроид, на котором отображалась страничка из викпедии, — я прочел.

— Я рада, — зло смотрю на него.

— Ты же помнишь про отсутствие тормозов? — вот это было сказано зло и с угрозой.

Резко выдохнув, я мило поинтересовалась:

— Будешь мстить трехлетнему ребенку?

— Детьми не интересуюсь, — мрачно произнес Стужев, демонстративно переместив взгляд на мою значительно выросшую грудь.

Хууу, уже легче.

— Мм, — я снова стала язвительной, — будешь доказывать, что ты мужик?

Князь снова взглянул мне в глаза, усмехнулся и, отойдя на шаг, произнес:

— Пошли, Маргош, время. А нас с тобой сегодня ждут великие дела.

* * *

Когда мы вернулись в холл, я на мгновение застыла от удивления — скелет Генри ползал по парчовой золотой ткани с ножницами в руках. А еще тут обнаружилось приведение… с тюбиком клея!

— Уже заканчиваем, — не оборачиваясь, сообщил Генри.

— Все будет в лучшем виде, — отчиталось приведение.

Я посмотрела на все это, решила, что призраки не повод визжать и спросила у Стужева:

— А чего это они делают?

— Платье, — невозмутимо ответили мне и даже пояснили, — бальное.

В ужасе смотрю на Князя, а тот мне весело так:

— Раздевайся, клеить на тебе будем, чтобы по фигуре легло.

Ужас становится паническим.

И тут призрак спросил:

— А туфли?

И все трое посмотрели на меня.

— Кроссовки обтянем парчей, — внес предложение Генри.

Я не выдержала и просто заорала:

— Стужев!

— Марго, я тебе за пять минут другого платья не достану, наденешь что есть. Все, без истерик, раздевайся давай.

Раздеться я отказалась наотрез, в итоге мне приспустили майку, открывая плечи, а потом уже принялись клеить платье. И если скелетон был вполне себе тактичный, приведению никто не мешал проскальзывать сквозь меня в разных направлениях. Правда возмущаться было некому — Стужев, передав меня в руки собственных подельников, вообще смылся. Вернулся к моменту, когда нечто на мне действительно отдаленно напоминало платье.

— Ладно, — задумчиво оглядывая, произнес он, — буду держать у себя пару нарядов для тебя, так на всякий случай, но помни — никаких зубных щеток в моей ванной не оставлять.

— Что?! — у меня голос сел.

— Давай сразу расставим все точки над «и», — Князь поправил воротник изысканного камзола, — мы с тобой вместе спим, это да, что касается совместного проживания — сразу нет.

— Что?!

Стужев весело подмигнул мне, и сказал скелетону:

— Волосы просто распусти, прокатит.

Генри занялся моими волосами.

— Слушай, — зло начала я.

— Потом, Маргош, — он извлек из кармана какой-то кулон, открыл и это оказались часы, — все, время поджимает. Генри, да оставь ты ее, все, пойдет, она у нас все равно не светскую даму изображать будет.

В этот миг призрак вылез из моей юбки и сообщил:

— Имитация туфель готова, но если ее будут раздевать… Вряд ли темные ранее видели подобные панталоны.

— Сойдет за пояс верности, — Князь махнул рукой, — все, время.

Он схватил меня за руку и потащил за собой. В процессе принужденного передвижения невольно наступила на подол платья — платье угрожающе затрещало.

— Маргош, — Стужев остановился, подхватил на руки и легко понес вглубь дома, — ведьма должна быть не только ехидной, Марго, но и осторожной. А ты? Чуть не порвала платье ручной работы, Марго.

— Стужев, я тебя ненавижу, — честно призналась фентезятине с гладким хвостиком на затылке.

— От ненависти до любви, — протянул он, — вот так и влюбишься, а там я тебя подставлю, брошу и ты инициируешься, таким образом, у меня будет собственная ручная ведьма.

Я хмыкнула.

— Ах да, Игнат, — Стужев распахнул дверь ударом ноги. — Про Демона забудь сразу, Марго.

— А что так? — интересуюсь исключительно из любопытства.

Князь внес меня в темное помещение, где источником света был странный зеленоватый камень, свисающий на веревочке с потолка в центре комнаты. Меня поставили на ноги прямо под ним, Стужев встал рядом, обнял и, склонившись, прошептал:

— Видишь ли, Марго, чем сильнее любовь и неистовей страсть, тем больнее от разбитого сердца, а чем сильнее боль — тем могущественнее ведьма. Игнат, как бы ни был для тебя привлекателен, растоптать и твои чувства и твою гордость просто не сможет, слишком жалок в своем пресловутом благородстве. А вот я проделаю это без жалостей, без сожалений, быстро, болезненно и жестоко.

Нет, я бы вознегодовала, если бы не одно «но»:

— Стужев, ты придурок. Прости, не обижайся, но факт.

На меня насмешливо смотрели.

— С чего вообще мне в тебя влюбляться, Князь? Ты даже не в моем вкусе.

Усмехнувшись, парень протянул руку, поправил прядь моих волос, и, глядя мне в глаза, произнес:

— Знаешь, Маргош, когда трогает парень, который совершенно не привлекает, от его прикосновений девушка дергается, а ты стоишь спокойно. Я тебе нравлюсь, Марго.

На какой-то момент я ему поверила. Даже нехорошо стало. Самой. Еще раз посмотрела на самодовольную кавайно-яойную рожу, прислушалась к эмоциям… И отпустило. Сразу, даже дышать легче стало, а все потому, что: