Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

Однако бежать не перестали. Князь несся еще минут пятнадцать, и лишь после меня, у которой от тряски уже болел живот, поставили на ноги и вскинули руку. Я проследила за ладонью Стужева и увидела, как на нее струйкой спускается тонкий зеленоватый дымок. Дымок обвил руку, спустился ниже и вскоре спиралью обвил нас, дышащих с трудом, а я так еще и постанывая. В следующее мгновение нас вдруг потянуло вверх…

Быстрее, быстрее, еще быстрее, так что ветер свистел в ушах. Я схватилась за Князя, тот крепко обхватил свободной рукой меня, и теперь мы мчались как супермены, правда исключительно вверх.

Я продрогла насквозь, просто трясло от холода, а мы все мчались, мчались и мчались. Мои руки ослабели совершенно, и если бы не рука Стужева, сомневаюсь, что получилось бы удержаться. Но он держал крепко и уверенно, а еще казался совершенно спокойным.

А потом полет прекратился. Глаза я закрыла сразу, как взлетели — они слезиться начали, и вот сейчас открывать стало страшно.

— Стоять можешь? — прозвучало сверху, и на мою спину легла вторая князевская ладонь.

— Не знаю, — зубы дрожали, ответила я с трудом.

— Ох, Ильева, — прошипел Стужев, подхватывая на руки.

Замерзла я жутко. Меня просто трясло, зуб на зуб не попадал, и такое ощущение, что из меня самой холод выходит.

Приоткрыв глаза, увидела как меня пронесли через полдома, потом внесли в спальню, положили на кровать и Князь тут же укрыл одеялом. Сам, раздеваясь на ходу, ушел в помещение за стеклянной раздвижной дверью, вскоре оттуда послышался шум воды, а полуголый няшка вернулся ко мне.

— Дрожишь? — насмешливо поинтересовался он, подойдя. — Раздевайся, Маргош.

— Чтттттто? — такое ощущение, что мне только холоднее становится.

— Раздевайся, — с самой похабной ухмылочкой повторил Стужев, — у нас с тобой будет интим… в джакузи.

Вошел Генри. Один взгляд Князя и Генри тут же вышел. Осталась я и парень без тормозов.

— Ссслушшай, Стттттужев… — начала я.

— Ладно, раздену сам, — весело отозвался Князь, медленно склоняясь над замотанной в одеяло мной.

Я заорала, попыталась вырваться… Меня перехватили и начали разматывать. В процессе были предприняты следующие действия — пятка в живот, локоть туда же, классика в виде пощечины и истерика на тему: «Сволочь, только посмей!». Сволочь, сопровождая все гомерическим хохотом, лишил меня одеяла, шедевра компании хендмей энд клей продакшн, кроссовок, носков, шорт, майки и даже бюстгальтера, после чего совершенно невредимый после моих попыток к сопротивлению, перекинул через плечо и уволок в ванную. Орущая и визжащая я была бережно помещена в теплую воду с пышной пенной шапкой. И орать перестала.

— Маргош, ты нечто, — посмеиваясь, произнес Князь, нагнулся, чмокнул в кончик носа, развернулся и вышел.

Я осталась сидеть в пене и вытирать слезы, которые таки были.

— Сволочь! — заорала ему вслед.

— Мне вернуться? — послышалось насмешливое из спальни.

— Нет! — поспешно ответила я.

Стужев расхохотался. Было ощущение, что от его хохота трясутся стекла в ванной. И когда Князь, посмеиваясь, ушел вообще из спальни, я уже была готова вылезти и придушить няшку, даром что анимешный.

* * *

Согрелась я почти сразу — вода была теплой, пузырьки, поднимающиеся со дна, приятными, струи воды массирующими кожу, от чего все тело охватывала расслабленность. Откинувшись на спинку, осмотрела ванную. Красиво — белые стены, расписанные под японский стиль веточками сакуры, большое зеркало во всю стену напротив меня, меня же и отражало, и 3D пол, изображающий пруд с кувшинками столь достоверно, что казалось, станешь на него и тут же нога провалится под воду и ощутит гладкие камешки устилающие дно.

Осторожный стук в двери и следом:

— Леди Маргарита, я могу войти?

В зеркале отчетливо было видно, что у меня в поле зрения оставались только плечи, все остальное пена скрывала, и потому я устало сказала:

— Входите, Генри.

Скелет величественно вступил на территорию ванной, держа в костлявых пальцах поднос с бокалом глинтвейна. Сквозь граненое стекло были видны кусочки яблока, апельсиновой цедры, залитые темно-красным вином, а в воздухе тут же принялся витать запах корицы.

— Вам нужно согреться, — сказал Генри, располагая бокал на обнаружившейся в джакузи подставке.

— Спасибо, правда, я уже и так согрелась.

— Несколько глотков совсем не помешают, — заверил череп, и сквозь глазницы я отчетливо увидела проходящий при движении челюсти свет.

Бедный, бедный Йорик.

— Не буду мешать, — Генри чуть склонил голову и покинул меня, унося поднос.