Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

Жаль нет Ивана-скелета, хоть у кого-то упала бы челюсть в прямом смысле этого выражения, а не только в метафорическом! Но я нашла в себе силы переспросить, потому что полнейшее ощущение, что ослышалась.

— Прости?!

— Я не хотел обидеть, Рита. Меньше всего я хотел тебя обидеть или напугать.

Нет, у меня челюсть таки отвисла. У первой Яги, кстати, тоже. Остальные просто в полнейшем шоке смотрели на Стужева. В полнейшем и абсолютнейшем шоке!

А я…я… я… А я не поверила ни единому его слову! Вообще не поверила! Потому что… потому что… А вот не поверила и все! Оглянулась на избушку — оттуда к нам на всех парах мчались богатырь и Гад Змеевич, с неба начали посадку драконы, армия в зеленых банданах бодро маршировала к месту дислокации, то есть ко мне, а я…

Я еще раз посмотрела в серые глаза Александра Стужева и поняла, что не верю! Вот не верю и все! Рыжие народ вообще не доверчивый.

А потом оно как повело меня.

Рывок, и забрав у ближайшей Яги прутик, я потянулась к луже, с собственной импровизацией на тему:

— За лесами, за горами, за полями, за козлами… нет, не о том, за этими… степями, правда там и всякое такое! Так вот, покажи мне, озеро, чего от меня Стужев хочет!

И быстрым движением коснулась лужи!

Рябь на озерце, а затем яркое, наполненное светом и смыслом изображение — сверху, снизу, сбоку, в совсем уж в похабной позе… Вся человеческая камасутра со мной и Стужевым в главной роли! Я ожидала чего угодно — плана использования меня в коварных замыслах, сцены моего убиения даже, но такое?!

— Ах ты сволочь фольклорная! — заорала я, поворачиваясь к Князю.

Внук Кощеев держался абсолютно невозмутимо, ни один мускул на лице не дрогнул, и только уши, заалевшие уши Стужева выдали его с головой! А после и они краснеть перестали и Князь с нарастающей злостью вопросил:

— Что это такое?!

— Это — зеркало правды, блин! А ты… ты! — прошипела злющая я.

— Причем тут я? — вскинув бровь вопросил няшка яойная. — Дело в излишней откровенности данной лужи и ее эротических пристрастиях.

Нормально.

— Стужев, — меня трясти от злости начало, — это не лужины измышления… тьфу ты, не зеркала! Оно твои мысли и желания показало!

На лице Князя отразилось что-то странное, после чего он меланхолично поинтересовался:

— Чьи?

И взгляд такой выразительный… на меня.

Заливаясь румянцем, я прошипела:

— Не надо стрелки переводить!

Коварная ухмылка и протяжное:

— Маргош, какая ты у нас… эм… образованная и изобретательная… в теории.

Огнем опалило щеки!

— Я… я…

— Намекаешь, что не твои? — нет кто-то явно издеваться начал. — Маргош, ну так опровергни мою теорию относительности, в смысле относительно тебя и поинтересуйся у озера касательно твоих фантазий на мой счет. Уверен, они будут абсолютно идентичны уже продемонстрированному.

Ну, няшка анимешная!

— Стужев, — прошипела я, возвращая прутик ведьме, — я на такие подначки не ведусь класса с третьего.

В серо-синих глазах промелькнула улыбка, теплая, добрая, и что-то дрогнуло… рука моя дрогнула, в попытке до прутика опять добраться.

— Ритусь, — Князь улыбнулся, — в моих желаниях по поводу тебя нет ничего криминального, ты красивая девушка, я молодой и здоровый мужчина. Так что тему замяли.

— Слушай, Стужев…

— Замяли, я сказал, — в голосе Князя отчетливо прозвучал металл.

И богатырь и Гад Змеевич от такого стопорнулись шагах в пяти от внука Кощеева. Причем у некоторых глаза стали змеиные, что несколько… пугало перспективами для няшек. Невольно представила, что могут сделать три прожорливые головы с одним нямошным няшкой. И почему-то я сказала:

— Все, Стужев, вали, пожалуйста.

Стужев на меня так посмотрел. И я сразу поняла — некоторые няряжались и жезл у деда брали не для того, чтобы валить. Правда не ясно и зачем подвалил вообще. Кстати да:

— Сань, а ты зачем явился? — напрямую спросила я.

Нахмурившись, Князь произнес:

— Первое слово, произнесенное мной по прибытию, более чем раскрыло причины моего появления.

Я тоже нахмурилась, вспомнила и удивленно переспросила:

— «Писа»?

Скрежетание зубов прозвучало очень явственно.

— Нет, Рита, не писа! — прошипел Стужев. — Другое!

Я задумалась, припомнила диалог и вопросила:

— «Ясно»?

— Пасмурно, млин! Ритка, ты издеваешься?

С задних рядов прозвучало от ведьмы:

— Кажется, имеется в виду слово «прости».

Кощеевич впервые оторвал взгляд от меня и с ироничным поклоном, произнес:

— Благодарю, ведьма Радиника.

Пауза. Между Ягой и Стужевым явно что-то было, раз оба одарили друг друга такими взглядами. Длилось это всего секунду, но затем все внимание серо-синих глаз снова досталось мне. И смотрел он странно — словно увидел во мне что-то новое, что ему совершенно не понравилось.

— Мы остановились на «прости», — напомнила я, чувствуя себя очень неуютно под этим взглядом.

— О, да, мы, наконец, добрались до сути вопроса, — сарказм плещет через край. — Маргош, я могу поговорить с тобой наедине, или опыт общения на остановке общественного транспорта так заводит, что остановиться не можешь?

Я села на камень обратно и устало спросила:

— Стужев, а ты умеешь разговаривать так, чтобы не оскорблять при этом собеседника, а?