Все ведьмы – рыжие

Когда он уходил, вслед ему смотрела вся моя группа! Вру, не вся – Таня, Катя, Света, Надя и да, Ксения тоже пристально глядели на меня. И все с очень нехорошими прищурами.

– Ильева, – раздался негромкий голос Рустама Владимировича, – никогда не страдал повышенным любопытством, но все же…

Дверь распахнулась! На пороге с горшочком в руках стоял Волк! На деле Руслан Вовчинский, регбист, хулиган и любитель первокурсниц, а в няшенской команде да, Волк. Так вот, в дверях стоял Волк, в горшке цвели темно-фиолетовые розалии!

– Привет лохам университета.

Ах да, совсем забыла – у Вовчинского в дополнение к темным волосам, вечной щетине трехдневной небритости и внушительной железобетонной мускулатуре прилагался хамский характер. И потому никто не удивился, когда парень, весело махнув рукой, сказал:

– Привет, Рустик.

Рустам Владимирович побагровел. Учитывая его национальность и возраст, он крайне негативно относился к панибратству и вообще требовал уважения. Но Вовчинского такие мелочи никогда не волновали, и, раскованно приблизившись ко мне, он небрежно бросил горшочек с цветами на стол, нагнулся, сгреб меня, подхватил на руки, смачно поцеловал, после хрипло заявил:

– Зайду за тобой после пар, поедем на шашлык.

Скованная, оторванная от земли и вообще шокированная, я мило улыбнулась и покорно сказала:

– Да, милый, как скажешь.

Волчара плотоядно оскалился, повторно облобызал, поставил на ноги, шлепнул, весомо так, и, выходя, бросил, не оборачиваясь:

– Я юбки больше люблю, съездим к тебе, переоденешься.

Это хорошо, что он не оборачивался, узрел бы весьма неприличный жест. Но остальные видели!

– Ильева! – несмотря на ситуацию, препод оставался преподом.

Я повернулась к Рустаму Владимировичу, виновато развела руками и честно призналась:

– Достали.

Ну и так как все еще был перерыв, я решила пойти в комнату для девочек, руки помыть, успокоиться, побыть в одиночестве, в конце концов.

Выйдя в коридор, некоторое время просто стояла. Кругом царили шум и гам, студенты смеялись, болтали, ходили, а еще никто не смотрел на меня – вот оно, счастье. Пошла в туалет, там была пара девчонок с параллельного потока, обменявшись нейтральным «привет», я закрылась в кабинке.

А после услышала, как открылась дверь и Ксюха грубо сказала:

– Пошли отсюда.

– Ксень! – возмутилась одна из девочек.

– Вон! – Я узнала Танькин голос.

И мне вдруг стало как-то очень страшно.

Дверь хлопнула снова, и стало очень тихо.

– Запри! – холодный голос Тани, и я услышала щелчок.

Стало как-то совсем плохо.

Внезапно у меня зазвонил телефон. Торопливо ответила на звонок и услышала:

– Меня научрук раньше отпустил, у тебя перерыв, давай пересечемся.

Сердце радостно забилось, и я прошептала в трубку:

– Стужев, пересечься не получится, меня сейчас убивать будут…

Молчание длилось секунды две, потом раздался вопрос:

– Где?

– В туалете… Сам понимаешь, не в мужском.

– Понимаю, – с насмешкой отозвался Князь и отключился.

Просто отключился! Я в диком возмущении смотрела на трубку некоторое время, а потом стало не до возмущения – двери распахнули с такой силой, что защелка была сорвана напрочь. И на меня разом уставились и Таня, и Ксеня, и Катя, и Света тоже.

– Зззанято, – прошептала я, понимая, что будут бить.

И тут что-то случилось, потому что с лица Ксени исчезло зверское выражение, а Таня вдруг перестала недобро щурить глаза. А потом Ксюша сказала:

– Маргош, тебе так идет эта мужская майка.

Я застыла, в изумлении глядя на нее.

– И этот стыдливый румянец на щеках, когда я начал склонять тебя к интиму в джакузи, – добавила Танюха.

– И да, – заговорила Катя, – что будем с этими дурами ревнивыми делать?

Я едва не села на единственное тут находящееся посадочное место.

– Кстати, хорошая идея, – продолжила Света, используя присущие Стужеву нотки, – предлагаю мытье головы в унитазе, что скажешь?

– Слишком жестоко, – пролепетала я, переводя взгляд с одной девочки на другую.

Глаза у них у всех были какие-то стеклянные.

– Доброта тебя погубит, Маргош, – произнесла Таня. – Ладно, предлагаю, чтобы они сами себя отшлепали: и наказание, и удовольствие… для меня.

– Стужев, ты садюга? – просто не сдержалась, каюсь.

– Мне уйти? – насмешливо поинтересовался Князь голосом Светы.

И я прошептала:

– Нет.

– Супер, тогда не мешай спасать твою рыжую шевелюру. – Танюха весело подмигнула мне и выдала: – Девчонки, зажжем!

Когда они вышли, поняла, что меня просто трясет. От всего этого. Нервно умылась, посмотрела на часы на телефоне – оставалось две минуты до лекции. Умылась повторно, глядя на себя, вытерла лицо салфетками, поняла, что руки подрагивают.

Внезапно в коридоре зазвучала музыка. Громко так. И песня знакомая «The Pussycat Dolls», композиция «Buttons». Кто-то решился прямо в универе вечеринку устроить? Я усмехнулась и подумала, что не мое дело. Постояла, прислушиваясь… А потом послышался свист, овации и начался мой самый любимый момент композиции:

«Typical and hardly the type of I fall for
I’m liking the physical, don’t leave me, askin’, for more!».