Все ведьмы – рыжие

Вот теперь я поняла, почему отвернулся Мастер и почему Демон не вмешивается. Закон действительно есть, и закону они подчиняются беспрекословно, а с остальными Князь просто играл, прекрасно зная, что, если не удастся договориться, он припечатает их, вот как сейчас меня. Правда, есть один момент – сказанное Князем: «И да, маленький нюанс – контора вправе отобрать выплаченные авансы при условии вносимых в контракт изменений».

– Стужев, – начала я, – один маленький нюанс, я никаких контрактов не заключала, деньги не снимала и вообще на работу в команде не подписывалась.

– Пррравильно говоришь, прррравильно, – тоном кота из Простоквашино протянул Князь. Усмехнулся и протянул мне удерживаемый свиток, со словами: – Подписывай.

И не взглянув на протянутое, мрачно сказала:

– Хрен тебе, няшка яойная, а не контракт!

На губах Князя расплылась очень жестокая ухмылка, и он произнес одно-единственное слово:

– Ромочка.

И все! Меня можно было выносить!

– Ты можешь хотя бы дать его мне прочитать? – прошипел вдруг Игнат.

– А ты ей кто, крестная фея? – насмешливо поинтересовался Стужев, не сводя с меня взгляда.

– Я ее в это втянул. – Голос Демона прозвучал приглушенно.

– Удачного общения с собственной совестью, – усмехнулся Князь. – Маргоша, я жду.

Мне ничего иного не оставалось. Под неотрывным взглядом светло-синих глаз, на негнущихся ногах я подошла и взяла протянутую перьевую ручку. С победной усмешкой Князь протянул свиток, свернув так, чтобы текст я не увидела. И я замерла, стоя над сидевшим парнем и глядя на него с бессильной яростью.

– Давай, Маргош, – от одного только тона хотелось вцепиться в противную рожу, но тут Стужев добавил: – С невинностью ты тоже рассталась неохотно, но больно ведь не было, малыш? – Усмешка зазмеилась на четко очерченных губах.

А я застыла. Не то что больно не было – ничего ведь не было. Вообще ничего! Об этом знали я и он. Так на что намекает сейчас Стужев?! На доверие? На какое?!

Я стояла, глядя в светло-синие глаза, и все пыталась понять – в какую игру играет Князь и какая роль в ней у меня. Второе важнее из чисто эгоистического желания выжить.

– Ну! – с глухим раздражением произнес он.

Иногда стоит довериться интуиции. Я ненавидела Стужева всем сердцем, да и побаивалась, но… Но рассмотрим объективные «но» – если бы не его подсказка, неизвестно, чем дело бы кончилось у мавок в озере. И если бы не он, меня бы сегодня побили. И самое главное – он не бросил меня ни на дороге, ни у темного в замке. И да – в данный конкретный момент самолюбие и гордость явно против, а вот интуитивно… интуитивно я угрозы не ощущала. От Князя.

Молча взяла свиток, перегнулась, расположив его на столе, и поставила размашистую подпись.

– Не пугайся, не пугайся, детка, – пропел Стужев, забирая у меня свиток и ручку.

– Я зашла в твою большую клетку? – зло поинтересовалась.

– Почему же большую? – Князь гибко поднялся, наклонился, легко поцеловал в кончик носа и прошептал. – Клетка будет маленькой, малыш.

И он направился к выходу, на ходу крикнув:

– Марго, за мной.

Пришлось пойти.

Но едва я вышла в коридор, как попала в жесткие стальные объятия, и склонившийся Стужев мрачно поинтересовался:

– Что в пиве, Марго?

Нормально?! У меня глаз задергался.

– В каком пиве, придуро…

И не успела договорить, как получила весомый шлепок, после чего Князь произнес:

– Видела бы ты злорадное выражение на своей мордашке, когда мужики решили выпить пива. Что в пиве, Марго?!

Резко выдохнув, я столь же зло спросила:

– Что в свитке, Стужев?

Сузил глаза и прошипел:

– Какая разница, Ильева, ты все равно уже подписала. Последний раз спрашиваю, что в пиве?

Выдав ехидную улыбочку, нагло ответила:

– А какая разница, Стужев, они все равно уже выпили!

Секунда, вторая, третья… И меня выпустили из объятий, в следующее мгновение молча протянули свиток. Не веря собственным глазам, осторожно взяла желтоватую странную на ощупь бумагу, развернула и начала читать:

«А я – маленькая мерзость,
А я – маленькая гнусь!
Я поганками объелась,
И напакостить стремлюсь!
Я людей пугаю ночью,
Обожаю крик и брань,
А я маленькая сволочь,
А я маленькая дрянь»[1]

.

А ниже: «Написанное выше подтверждаю абсолютно и полностью, обещаю исправиться и вернуть доброму дяде Алексу его золотые яйца.

Маргарита Ильева».

И собственно подпись. Моя, естественно.

Справившись с первым шоком, я начала с задумчивого:

– Хороший контракт, – а закончила глубокомысленным, – но с самомнением у тебя проблемы, Александр.

– Почему же? – насмешливо поинтересовался Стужев.

– Ну, знаешь, – я свернула и протянула ему свиток, – я всегда подозревала, что у парней особенное отношение к своим органам, но, по-моему, еще никто не называл собственные… эм… как их там, золотыми.

Князь усмехнулся и весело ответил:

– Боюсь, Маргош, к психотерапевту мы пойдем вместе.

– Это еще почему? – не могла не поинтересоваться я.