Все ведьмы – стервы, или Демона мы (не) вызывали

А он… Он… Укусил меня за мочку уха! Потом ее лизнул и хрипло ответил:

— Не боюсь.

А я боюсь! Хотелось крикнуть мне, но какой в этом смысл? Этот упрямый баран уже вовсю обцеловывал мне ушко, шею, щеку и подкрадывался к губам! А я… Я плыла… Ой не на том поле я решила поиграть…

Не знаю, откуда во мне взялись моральные силы, но я оттолкнула Дамьена от себя, вскочила, подхватила сумку и кинулась вон из аудитории.

— Адептака ван Руж! — застал меня его окрик уже у самой двери.

Я обернулась.

— Я не отступлюсь, — спокойно произнес он.

И от уверенности в его голосе и взгляде у меня мурашки побежали по телу.

— Не умеешь принимать отказ? — зло сощурилась я, все еще ощущая на себе его прикосновения и злясь от этого еще больше.

А он вместо того, чтобы ответить мне резкостью, мягко улыбнулся:

— Ты тогда ответила на мой поцелуй.

Я вспомнила, как мы самозабвенно целовались на крыше башни, и мои щеки покраснели еще больше.

— И что?

— Ничего. Пошли вечером на свидание?

— Ага, только пуговки все пересчитаю, а то не дай магия одна на платье оторвется, и я покажусь тебе неопрятной, — съязвила я. — Придется писать доклад.

— Ничего, я тебе его прощу, а пуговки и пришью, и застегну…

«И расстегну…» — так и читалось в его интонациях.

Я на это ничего не ответила. Развернулась и, громко хлопнув дверью, покинула аудиторию.

Вот за что мне все это⁈

Глава 25 Меняющийся вектор

Наличие в стенах академии демона — нонсенс. И когда я призвала Дамьена, то думала, что как минимум отхвачу за это немалых люлей. Этого не случилось, но мне отчего-то не стало легче. Особенно когда я поняла, что у нас в академии теперь бродит не просто демон, а демон-преподаватель. Как ни крути, а это скандал, светопредставление, балаган и кавардак в одном флаконе. Как вообще так получилось⁈

Ага, так мне думалось, когда я шла на травничество. На нее ходили не все из нашей группы, но для ведьмы этот предмет обязательный. Последние несколько пар у нас заменял старенький некромант с довольно специфическим чувством юмора. После нескольких шуточек с восставшими из углов костями мышей и сорвавшихся из-за этого уроков его на некоторое время сняли с преподавания, но заменить его все равно было некем — странная эта должность, за несколько месяцев на ней уже несколько преподавателей сменилось, — и некроманта вернули.

Я села рядом с Матльдой и Стеллой, у которых этот предмет тоже обязательный, достала из сумки конспекты и огляделась, «предвкушая» очередной неординарный урок. Лучше думать о травничестве и старом некроманте, чем о Дамьене, рыжая шевелюра которого чудилась мне за каждым углом, отчего сердце едва не выскакивало из груди.

Но когда в аудиторию вместо некроманта вошла старенькая согбенная старушка с доброй улыбкой, я окончательно поняла, что академия переходит на какой-то новый, крайне непредсказуемый вектор развития и все самое интересное еще впереди.

Мы с подругами переглянулись и втянули головы в плечи.

Старушка тихонько прошла к кафедре, посмотрела на галдевших адептов, которые не приняли ее всерьез, и улыбнулась еще благостей.

— Какие милые детки. Сейчас бабушка расскажет вам, как нужно дедушку любить…

И призвала маленькую такую, всего сантиметров пять в диаметре и высотой в метр, молнию, которая ударила прямо в проходе. Адептов, оказавшихся рядом, слегка тряхнуло, а их волосы встали дыбом. По аудитории поплыл запах озона и жженого дерева — пол пробило, чувствую, почти до подвала. Хорошо хоть занятие проходило на первом этаже иначе могло достаться и аудитории под нами. Но такие мелочи, видимо, старушку-божьего одуванчика, а по совместительству одну из сильнейших ведьм королевства и наставницу нашей Главной, не волновали.

Я узнала эту женщину с первого взгляда. В Академии ведьмовства есть целая галерея, в которой висят портреты сильнейших представительниц нашего племени. И висят они, как я подозревала, не для того, чтобы молодые ведьмы знали на кого ровняться. Скорее для того, чтобы знали, с в чьем обществе себя нужно вести крайне уважительно.

Я уже говорила, что у нас, ведьм, хорошо развит инстинкт самосохранения? А теперь этот инстинкт включился и у остальных магов в группе. По крайней мере, даже те, у кого волосы на голове продолжали стоять бодрым ежиком, молчали и только смотрели на старушку широко открытыми глазами.

Н-да-а-а… А вы думали, как на занятиях свободолюбивых и независимых ведьм достигается дисциплина и успеваемость? И я даже могла понять такие методы. Если маг неправильно произнесет заклинание или ошибется с жестом, что будет? Правильно — ничего. А если ведьма перепутает хотя бы один ингредиент в зелье или неправильно сделает оберег? Тоже правильно — никто не знает, но чаще всего последствия никому не нравятся. А так волосы дыбом, глаз дергается, мозг работает на полную мощность, а внимание сосредоточено на лекторе.

Конечно, старая ведьма слегка перестаралась, но кто ей на это попеняет? Что я там говорила про инстинкт самосохранения?