Все волки Канорры (СИ)

Наконец-то подземелье кассарийского замка выглядело в точности так, как должно было по общему мнению выглядеть подземелье кассарийского замка — обители зла, цитадели некромантов, оплота тьмы и средоточия мрака. Ничего не забыли? А, да, еще — врат смерти. И этого, как его, приюта беззакония.

Зелг был здесь всего пару дней тому, — помнится, его еще порадовала чистота, порядок и обилие света; и хотя таксидермистов нельзя было назвать милашками, но дело свое они знали и делали его со всей ответственностью опытных профессионалов, гордящихся своим ремеслом. Поэтому, несмотря на специфику работы и обилие пугающих инструментов, их пристанище выглядело местом довольно приличным. А сами коротышки в красных фартуках представлялись не столько свирепыми и кровожадными, сколько слегка прибабахнутыми высоким искусством таксидермии.

Так что не только герцога, но и всех его спутников поразило, как преобразилось подземелье со времени последнего посещения. Главная лаборатория изменилась сильнее всего. Во-первых, бесследно исчезли столы, верстаки, шкафы с книгами и инструментами, чучела и макеты, куда-то делись осветительные шары и летающие огоньки. Вместо них повсюду стояли тяжелые высокие бронзовые канделябры в виде монстров в позах, позволяющих предположить, что несчастные твари страдают артритом, радикулитом, подагрой, несварением и поносом. Пол из белого мраморного необъяснимым образом стал черным, лабрадоритовым, с синими прожилками. На полированном камне был начертан чем-то красным — не хватало еще, чтобы кровью, подумал Зелг — огромный, на всю лабораторию, сложный символ: переплетенные узоры, буквы, рисунки, пиктограммы. На один этот рисунок должно было уйти, по логике, не меньше времени, чем на все переустройство помещения. А если добавить сюда хлопоты с новым полом…

— Откуда они вообще взяли столько черного лабрадорита, как оплатили и протащили вниз без моего ведома? — удивился Думгар, явно выделяя вопрос финансирования.

— А кто перекладывал плитку? — внезапно спросил Гегава, обычно робевший перед блистательным големом. — Я почему спрашиваю. Мы недавно пережили ремонт парадного коридора — это такая морока. Конечно, наш дворец — не волшебный замок, люди работают со скрипом и скандалами, хоть и под страхом наказания, а смертная казнь за плохой ремонт у нас пока не положена. Понимаю, что у вас другие рычаги влияния, но все-таки какие-то рабочие и у вас должны были все переделать.

— Совершенно верно, — сказал Думгар. — И времени у них на это было, дайте подумать, часа полтора? Два?

— Час сорок семь минут, — сообщил морок в металлической маске. — Два часа тому я делал обход в этой части подземелья и говорил с Морисом, которого весьма взволновало появление в замке ее величества Балахульды — ему уже кто-то насплетничал, и он на всякий случай послал призрака снять мерки, а сам стал готовить подставку. На всякий, конечно, случай, — вежливо уточнил морок. — Мы проговорили минут тринадцать с половиной, затем я отправился с обходом дальше. Уверяю вас, все было спокойно.

— Как на кладбище, — проворчал Мадарьяга, растерянно оглядываясь по сторонам.

И было от чего растеряться. Преображенная лаборатория вовсе не пустовала. Повсюду лежали без признаков жизни гномы в красных фартуках и беретах; похоже, их уложили в определенном порядке, каждого в своей части символа, образуя непонятную, но явно неслучайную композицию.

— Живые, — сказал вампир, видя, как расширяются глаза молодого некроманта. — Дышат, и довольно ровно. Один даже храпит. Не думаю, что с ними случилось что-то ужасное, хотя проверить все равно придется.

— Пришлем десяток специалистов, — успокоил циничный Узандаф, который в свое время чего только ни творил с самыми разнообразными существами, включая гномов, — они тут все перелопатят, этих недочучелков осмотрят на предмет изменения их и без того деформированных личностей. Быстро выясним, что к чему. — Он махнул толпившимся на лестнице слугам. — Давайте, голубчики, не стесняйтесь, тащите их в лазарет. Пускай теперь феи поразвлекаются. Ничего страшного. Лаборатория надежно защищена от магического вторжения…

— Была надежно защищена, — глухо сказал Зелг.

Он принюхался, как хищник, выслеживающий добычу.

— Это не просто рисунок, это огромная дыра, — сказал он. — Оттуда тянет искореженным пространством и украденным временем. Не подходи, дедушка, тебе нельзя даже стоять рядом. А где Морис?

— Нет нигде, — Гризольда пыхтела трубкой с такой силой, что если бы ей дали еще пару минут, она вполне затмила бы чад сотен толстенных желтых свечей в фантасмагорических канделябрах.