Все волки Канорры (СИ)

Стон и плач стоят над Малыми Пегасиками. «На кого ты нас покинула?» — вопияют ошеломленные горем сограждане великолепной Мунемеи. Мы присоединяемся к их слезам и воплям. И тем не менее, хотим задать один вопрос — что скажет о разыгравшейся трагедии некий неизвестный ослепительно-белый грифон, который по странному совпадению прилетел в Малые Пегасики всего за несколько минут до того, как над ними раскинула свои мрачные крылья всепоглощающая Тьма?

Статья демона Борзотара.

Специально для журнала «Сижу в дупле».

ГЛАВА 10

То, что мы делаем, меняет нас больше, чем то, что делают с нами

Шарлотта Перкинс Гиллман

Зелг задумчиво уселся на хрустальный гроб в ногах Узандафа. На тонких серых губах спящей мумии застыла довольная улыбка, сложенными на груди руками она крепко прижимала к себе узорчатую коробочку с неподвижными тараканами-зомби, разделившими участь своего хозяина, и листок с бесценными результатами последних забегов — залог грядущего материального благополучия. Под правым боком герцогского дедушки лежала стопка новых детективов, под левым — мешочек с хрустиками и сухриками: заморить червячка, если придется немного подождать освобождения. Непривычно, конечно, было видеть неугомонную мумию настолько молчаливой и неподвижной, но в целом, дедушка производил впечатление персоны, ничем не опечаленной, и молодой некромант постановил не терзать себя пустыми сомнениями и напрасным чувством вины.

Не было бы счастья, так несчастье помогло — зато деликатные подданные в кои-то веки оставили его в покое, полагая, что он захочет на ближайшее время проститься с престарелым родственником. В усыпальницу его сопровождал только Думгар, и им представилась редкая в этом дружелюбном обществе возможность поговорить глазу на глаз. Зелг уже отлично понимал, что ни одна из его древних демонических родственниц, ни один из могущественных друзей и соратников не откроет ему столько тайн, сколько мудрый кассарийский дворецкий, веками служивший его семье. Главное — успеть задать ему самые важные вопросы, пока снова не разразились какие-нибудь внеочередные неприятности. Голем, казалось, ожидал этого разговора, но не нарушал молчание, не желая торопить молодого господина. Он деловито полировал бархатной тряпочкой хрустальную поверхность гроба, добытого им из бездонных кладовых, полагая, что столь важное дело негоже перепоручать слугам. Зелг довольно долго наблюдал за этим священнодействием: в движениях Думгара сквозило несомненное достоинство и какая-то совершенно отеческая забота и нежность, как если бы он убаюкивал спящего ребенка. И герцог решился.

— Думгар, а как обычно поступают со Спящими? — отрывисто спросил он.

Кассарийский голем задумался.

— Есть три основных способа, милорд.

— Какой из них лучший?

— Такого не существует.

— Что ж, тогда начнем по порядку. Приступай.

— Первый способ — убить своего Спящего и присвоить его магию. С одной стороны, это многократно усиливает главенствующую личность, но с другой — наносит ей непоправимый ущерб, ибо Спящий — ее неотъемлемая часть. Это как в той амарифской сказке, когда герой, попавший на необитаемый остров, питался собственной плотью. Последствия такого поступка ужасны и непредсказуемы. Чаще всего Хозяин теряет жизненные силы и угасает в короткий срок. Возможен и побочный эффект: порой Спящий убивает основную личность, никто ведь не гарантирует победы в столь необычном противостоянии.

— Замечательная перспектива, именно то, что я хотел бы услышать, — сказал Зелг. — Главное, внушает бодрость и оптимизм.

— Это лучший способ, милорд.

— То есть другие два еще хуже?

— Несомненно.

— Куда же хуже?

— Всегда найдется, куда, — ответил дворецкий, оплот здравомыслия и обстоятельности. — Итак, второй способ. Спящий сливается со своим носителем по обоюдному согласию. Предполагается, что получившееся в результате слияния существо должно обрести невероятное могущество и достигнуть небывалых высот.

— Звучит многообещающе. В чем проблема?