Все возможно?

…Тогда, вовсе не обязательно, чтобы об этом мог знать Генрих Альтшуллер — автор идеи провокации изобретений. Достаточно того, что Бартини прочитал его «Алгоритмы изобретений». Что он читал, подтвердил И. Чутко: «Я сам ему принес эту книгу!» — Вы возвращаетесь к первой версии? — удивился оппонент. — Позвольте полюбопытствовать: а почему?..

Дело в том, что в кадрах ВВС никогда не было капитана Вагуля Артура Владимировича. Запрос в Центральный архив Министерства обороны для надежности был сделан из достаточно высокой инстанции. И перепроверен по другим каналам.

— Значит, блеф? — грустно спросил Скептик. — Жаль. С «невидимкой» теория Бартини выглядела бы весьма наглядно. А так…

…Наверное, этот запрос надо было сделать сразу. Или не делать вообще. Во всяком случае, оттягивать следовало насколько возможно. Но в седьмом номере «Совершенно секретно» за 1991 год была напечатана новая статья про «невидимку» — теперь уже за подписью самого И. Чутко. Там все то же, что и двадцать лет назад, разве что про Бартини сказано почти открыто: он — настоящий автор «невидимки».

— И самолет-то, оказывается, был… Н. Якуба, сотрудник Министерства обороны, нашел в архиве три документа, датированных 1935–1938 годами. Из них можно понять, что Тухачевский предложил Гроховскому и Козлову взяться за дальнейшую разработку идеи самолета-«невидимки». Проект назывался «ПС» — «Прозрачный самолет». Правда, оргстекло для него изготовили не во Франции, а в Мытищах, и называлось оно — целлон. А в остальном документы подтверждают данные Шаврова: самолет существовал, летал, «результат мероприятий был значителен…» Если Вагуля не было, где гарантия, что Н. Якуба — «физическое лицо»?

Но Козлов-то был!

— Заходим на второй круг? — обреченно вздохнул Скептик.

…Козлов Сергей Григорьевич. В первую мировую — балтийский матрос. В гражданскую — красвоенлет, летал на гидропланах. Первым в стране закончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского — досрочно. С 1923 года преподает в академии, проектирует и строит достаточно оригинальные самолеты. Относительно благополучно пережил кампанию посадок и войну. После войны преподавал самолетостроение в Риге, где и умер в начале 50-х годов в звании генерал-майора. В интересующий нас период, по данным музея академии, вместе с Болховитиновым и Львовым проектировал самолет из нержавеющей стали. Это подтверждает и Шавров: «В конце 1928 года, там же, в академии, по инициативе начальника лаборатории П. Н. Львова и начальника кафедры самолетостроения С. Г. Козлова была сформирована группа по освоению качественных сталей и применению их в конструкциях самолетов»…

Уточним: речь шла о стальном каркасе. Обшивка — обычная фанера. Постройка и эксплуатация таких машин не оправдала надежды на особо длительные сроки службы. Шавров пишет: «Сама нержавеющая сталь могла служить десятки лет, но сварочные точки, болты и другие детали ржавели…» И все же в 1937–1938 гг. Козлов, Болховитинов и Львов проектируют стальной самолет. Если не рассчитывать на долговечность конструкции — какой смысл? Ответ, возможно, кроется в описании другой машины — «Сталь-11» — с каркасом из стали и фанерной обшивкой: «Поверхность самолета получилась гладкой, без морщин и хлопунов…» Вспомним последнюю строчку шавровского описания «невидимки»? «Проектировался, но не был построен специальный „невидимый“ самолет с каркасом из хромированных труб».

— Круг опять замкнулся! — язвительно провозгласил наш критик. — Иначе говоря, от чего ушли — к тому и пришли…

Каркас из хромированных труб?.. А обшивка — из плексигласа! Вот зачем нужен стальной каркас — для жесткости конструкции. Чтобы и плексиглас был — «без морщин и хлопунов». Тем более что по прочности он далеко уступает бакелитовой фанере!

— Проще сделать стальную обшивку и отполировать ее до зеркального блеска, — сообразил Скептик. — Древние зеркала, видимо, так и делались…

Верно! Но это означает, что эффект невидимости достигался не только и не столько зеркальностью обшивки — иначе зачем нужно хромировать стальные трубы каркаса?

Свет в конце тоннеля

Москва, улица Радио, 17. Научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского. Здесь в образцовом порядке хранится личный архив Р. Л. Бартини и большая часть его библиотеки. Фонд Бартини давно не секретный, — но посмотреть почти ничего не дали: «Вот разберем сами, напишем, издадим — тогда и почитаете».

Чуть не на коленях вымолил у зама по науке разрешение взглянуть на книги Бартини. По завещанию их полагалось раздать «талантливой молодежи». И хорошо, что не раздали! Вот он, огромный шкаф, забитый книгами. У меня три минуты. Сканирую полки: труды по аэродинамике, ядерной физике, химии… Золотом отсвечивает Реклю. Не то, не то… Много книг по теории и практике фотографии. «Теплее…» Оптика — несколько толстых томов. Выхватываю первый попавшийся, раскрываю — удача!!! Полустершийся карандаш выделил абзац об устройстве люминесцентной лампы. Что-то про свечение люминофоров под действием ультрафиолетового излучения, про лампы ртутные, аргоновые, неоновые…