Читаем Все впереди полностью

Полоса чистого прозрачного света медленно продвигалась вдоль края далекого горизонта. В этот ранний предрассветный час небо над ним все еще было пепельного цвета, холодное и далекое, с легким зеленоватым оттенком. Я вздрогнула и потянулась за махровым халатом. В спальне было прохладно, почти холодно; кондиционер был установлен на шестьдесят градусов — я так установила его вчера вечером, пытаясь как-то отдохнуть от июльской жары. Я выключила его, выходя из спальни и направляясь по коридору к лестнице.

Внизу были полумрак и прохлада, слабо пахло яблоками и корицей, медом и розами в полном цвету — я любила эти запахи, они всегда у меня ассоциировались с деревней. Я включила несколько ламп, пока шла сквозь тихий и сонный дом. Добравшись до кухни, я поставила вариться кофе и вышла на террасу.

Отперев двустворчатые стеклянные двери, я ступила наружу на широкую мощеную площадку, окружавшую дом, и увидела, что небо стало совсем другим. У меня, как всегда, захватило дух от чудесного утреннего света, который можно увидеть только в этих северных краях Коннектикута. Он был яркий, сказочно прекрасный и, казалось, исходил из некоего тайного источника далеко-далеко за горизонтом.

Насколько мне известно, такого неба, как здесь, не бывает нигде в мире, кроме, конечно, Йоркшира; мне приходилось там наблюдать поистине великолепное небо, особенно в болотистой местности.

Меня всегда очаровывал свет, может быть, потому что живопись всегда была моим призванием, и я склонна смотреть на природу глазами художника. Я вспоминаю, как я в первый раз увидела картину Тернера — один из его шедевров, висящих в галерее Тэйта в Лондоне. Я как вкопанная простояла перед ней почти целый час, зачарованная ослепительным светом, придающим его картинам захватывающую дух красоту. Ведь частью великого гения Тёрнера как раз и является умение улавливать свет и переносить на холст с таким совершенством и невероятной точностью.

Конечно, я не обладаю таким даром, я просто талантливый любитель и пишу для собственного удовольствия. Тем не менее, временами я мечтаю воссоздать небо Коннектикута на одном из своих полотен, именно в некий особый момент, и сегодняшнее утро предоставило мне его. Но в глубине души я понимаю, что никогда не сумею это сделать.

Задержавшись еще несколько минут на площадке перед застекленной террасой, я свернула за угол и обошла дом. Трава была покрыта обильной росой, и мне пришлось приподнять халат и ночную рубашку, чтобы они не намокли.

Освещение тем временем снова изменилось. К моменту, когда я достигла холма, возвышающегося над долиной, небо надо мной стало бледно-серебристым; унылые серые остатки ночи окончательно исчезли с него.

Усевшись на кованую чугунную скамейку под яблоней, я откинулась на спинку и расслабилась. Я люблю это время суток, как раз перед тем, как мир просыпается, когда все так спокойно, так неподвижно, что кажется, будто в мире осталась я одна.

На мгновение я закрыла глаза, прислушиваясь.

Кругом не раздавалось никаких звуков, ничто не шевелилось — ни лист, ни травинка. Птицы молчали, они еще крепко спали на деревьях, и неподвижность вокруг меня была разлита, как бальзам. По мере того как я сидела в полном бездействии и даже ни о чем в особенности не думала, моя тревога по поводу Эндрю начала тихо проходить.

С полной уверенностью я знала, что, как только он приедет и мы помиримся, все будет в порядке. Так всегда было, когда между нами возникали малейшие трения. Не было причин, чтобы на этот раз было не так. Одним из замечательных свойств Эндрю была его способность не возвращаться к событиям вчерашнего и даже сегодняшнего дня, а смотреть вперед, в завтра. Не в его природе было затаивать обиды. Он был для этого слишком великодушным. Поэтому он быстро забывал наши мелкие, зачастую глупые ссоры и несогласия во мнениях. В этом мы с ним были похожи. К счастью, мы оба были способны смотреть в будущее с оптимизмом.

Я вышла замуж за Эндрю Кесуика десять лет назад. Действительно, на следующей неделе, первого июля, мы отпразднуем годовщину нашей свадьбы.

Мы встретились в 1978 году, когда мне было двадцать три года, а ему — тридцать один. Это был один из классических стремительных романов, с тем только отличием, что наш, к счастью, не рассеялся, как дым, как это обычно случается. Наши отношения со временем становились все прочнее. Сказать, что это меня потрясло, — это значит ничего не сказать. Одним словом, я слепо, бешено, бесповоротно в него влюбилась. А он в меня, как это вскоре обнаружилось.

Эндрю, который был англичанином, ко времени нашей встречи жил в Нью-Йорке семь лет. Его считали одной из восходящих звезд Мэдисон-авеню, одним из тех людей в рекламном бизнесе, которые могут принести своему агентству не только сказочный успех, но и невероятную известность, привлекая толпы ценных клиентов со всего света. Я работала в издательском отделе того же самого агентства, «Блоу, Эймс, Бреддок и Заскинд», и к тому времени, несмотря на мою скромную должность, считала себя мастером хотя и незатейливых, но убедительных рекламных текстов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Обнаженные чувства

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену