Всё впервые

Всё впервые Байки и рассказы Виктор Курьянов

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Байки

Нет документа – бродяга, если много – аферист!

Аналогичный случай, как говаривал Швейк, произошел со мной в Самарканде в 1967 году. Только потерял я времени намного больше, чем Светлана Штеба, которая будучи в Нью-Йорке сначала для удобства сократила свое имя до Лана, потом не стала возражать официанту, который переспросив, назвал её Лена, а записал Глена. Она ждала кофе, а официант орал минут 10, когда эта чертова Глена заберет свой кофе.

Я же потерял не десять минут, а десять суток как тёмная личность. Произошло это так. Во-первых, я сам плохо произношу свою фамилию (картавлю), даже русские с трудом меня понимают, а уж узбеки тем более. Мне надоело, что меня по десять раз переспрашивают, поэтому, в очередной раз, сдавая сумку в камеру хранения на вокзале, я назвал приемщику всем понятную фамилию «Иванов». В этот же день поздно вечером меня задержал милицейский патруль (в первой поездке по Азии я ночевал на вокзалах). Забрали как бродягу без документов в отделение, – вещи и документы, чтобы не украли, я во всех городах сдавал в камеры хранения. Увидели жетон, привели на вокзал. Подаю жетон кладовщику, называю фамилию: «Иванов». Возвращаемся в отделение с вещами. Достают паспорт: «Курьянов», а студенческий билет вообще на третью фамилию. Выходит – жулик, да ещё матерый! Причем у меня, 17 – летнего парня, было с собой 1200 рублей. Большие деньги по тем временам и для взрослого.

Как рассказывал в камере уборщик служебных помещений, бродяга с легкой умственной отсталостью из Перми, начальник спецприемника, подполковник Вечорик, в первый день ходил по кабинету, довольно потирая руки: «Похоже, крупная птица попалась!».

Каждый день вызывал на беседы. Но, несмотря на явный компромат – подделка студбилета и нехорошая телеграмма из Томска – подполковник в меня и мои планы на будущее поверил, отпустил с миром.

Да, вас инженеров, как собак…

После окончания института в 1974 году получил направление в Обнинск. Ничего хорошего от распределения на работу не ждал, уже было намерение искать работу самому, чтобы получить жилье, но все-таки поехал. Все равно сначала надо было взять отказ, чтобы потом получить в министерстве «свободный диплом». Из Москвы в Обнинск доехал на электричке. Походил немного по городу, пообедал в ресторане. Город ничего интересного собой не представлял. Институт был огорожен колючей проволокой, что тоже симпатии не прибавило. Почитал объявления и приказы в холле, увидел фамилию соседки по общежитию в приказе о выговоре. Обеденный перерыв в институте закончился, и я зашёл в кабинет начальника отдела кадров.

– Вот моё направление, хотелось бы узнать о зарплате. И главное, какие перспективы на квартиру?

– Это тебе здорово повезло, что я после обеда, – ответил начальниках, ковыряясь в зубах спичкой, – я вообще с молодыми специалистами не разговариваю! Вас инженеров, как собак нерезаных! Вот сейчас кинь палку в окно – в инженера попадешь!

Перспективы у тебя – 120 рублей оклад и койка в общежитии. Через пять лет получишь право стать в очередь на квартиру, если женишься. А вот, если бы ты был сантехником 5-го разряда или станочником, то тогда бы я с тобой и о зарплате поговорил, и о квартире.

– Ну, что же, хорошо. Напишите тогда отказ.

– А это с удовольствием!

За взятие Бухареста!

Пригласил меня как-то осенью 1974 года на охоту свойственник, муж моей двоюродной сестры. Дело было в Западной Сибири, охота предстояла на рябчиков. Погода стояла великолепная: тепло, солнечно, одним словом – золотая осень. Сашка подстрелил одного рябчика. Я же ничего не добыл – оказалось, что у старого ружья, которое мне дали, искривлённый ствол. Но набегался по сопкам, впервые испытал азарт охоты – был в восторге. Даже один рябчик – хозяйке пришлось добавить собственную курицу – придал густому супу с лапшой необыкновенный аромат. После изрядно выпитого количества водки хозяин дома решил показать мне семейный альбом, в те годы это была почти обязательная процедура, особенно при знакомствах, или при встрече друзей после разлуки.

Выпивать при этом мы не переставали. После фото каких-то, неизвестных мне, родственников и детей дошла очередь до фотографии хозяина в военной форме.

– А это я в Бухаресте, в 42-м году.

– Ну, тогда за взятие Бухареста! И мы тут же выпили.

– Только дядя Володя, с годом ты напутал, Бухарест мы не могли взять в 42-м году?