Он уже не вдохновлял меня так, как во времена моей рекрутской молодости; тридцать субъективных лет прыжков во времени способны вымотать кого угодно. Я разделся и, стянув майку, посмотрел на живот. После кесарева сечения остается большой шрам, но я стал таким волосатым, что его совсем не видно, если специально не приглядываться.
Потом взглянул на кольцо у себя на пальце.
Змей, вечно пожирающий собственный хвост… Я-то
Я ощутил, как наваливается головная боль, но я никогда не принимаю лекарств от головной боли. Однажды я попробовал — и вы все исчезли.
Поэтому я залез под одеяло и свистнул, гася свет.
И как же мне тебя не хватает!