Все за любовь

Но потом его захватила ее лекция, и он забыл о соблазнительных коленях. Она говорила о Ромео и Джульетте, и эта сказка о двух южных влюбленных оживала в страстных звуках ее голоса. Ученики слушали ее с неустанным вниманием, несомненно, как и он, захваченные повествованием. Он подумал, знает ли она, как она хороша, понимает ли, что она дает этим молодым людям почувствовать вкус великой литературы, чего многие подростки не получают никогда.

Внезапно она задала вопрос, затем помедлила, ожидая ответа от класса. Он понял, что сейчас у него появилась прекрасная возможность обнаружить свое присутствие. Открыв дверь и непринужденно опершись о косяк, он заговорил глубоким трогающим душу баритоном:

Проговорила что-то, Светлый ангел,
Во мраке над моею головой
Ты реешь, как крылатый вестник неба
Вверху, на недоступной высоте,
Над изумленною толпой народа,
Которая следит за ним с земли.

Хотя он ни разу не отвел взгляда от изумленного лица Кори, он чувствовал восхищенную реакцию учеников на эту неожиданную театрализацию сцены на балконе.

Когда Кори просто уставилась на него, он сказал тихим шепотом:

— Ты пропускаешь свою реплику.

Она вскинула ресницы и бросила на него яростный взгляд. Затем начала говорить. Сперва ее голос был слаб, но постепенно окреп.

Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.

Ивэн посмотрел на класс и подмигнул ученикам, затем произнес следующую строку:

Прислушиваться дальше иль ответить?

Ученики заулыбались ему и закричали:

— Дальше! Дальше!

Но прежде чем они смогли довести сцену до конца, прозвенел звонок, и, хотя ученики всем своим видом показывали, что хотели бы остаться и посмотреть представление, Кори без лишних слов распустила класс.

— Мы закончим обсуждение завтра, — сказала она, не обращая внимания на возгласы разочарования.

После того как они ушли, она склонилась над своим столом, разбирая бумаги. Она с треском захлопнула томик Шекспира и стала вести пальцем по списку класса, отмечая отсутствовавших. Она не готова была видеть Ивэна. Не сейчас. При его неожиданном, необычном и, несомненно, романтическом появлении она испытала одновременно неловкость и восхищение. Теперь же ее охватил ужас оттого, что ей придется говорить с ним обычными словами, а не строками из Шекспира.

Последние несколько дней она упорно старалась избегать его, и это ей удавалось физически. Однако избежать его духовно было совсем другим делом. Он постоянно занимал ее мысли, как навязчивый вопрос, который невозможно выбросить из головы, пока не найдешь ответа. Ныло ясно, что ей не хотелось сейчас остаться с ним наедине. Ее ладони покрылись потом, а колени дрожали, как у школьницы. Когда она почувствовала, что он стоит перед ее столом, не проявляя желания удалиться, она осторожно взглянула на него.

— Что вам нужно?

— Нам надо закончить разговор.

— Я так не думаю.

Он пожал плечами и улыбнулся опасной улыбкой, от которой в его зеленых глазах зажигались серебряные огоньки.

— Ладно, — сказал он примирительным топом. — Есть много способов разрешить эту проблему.

Он нагнулся и дотронулся до нее. Это вызвало внутри ее фейерверк ощущений. На какое-то мгновение Кори была уже готова позволить этим теплым гибким пальцам ласкать ее щеку, готова была позволить чувствам охватить ее. Затем она усилием воли заставила себя встряхнуться, бросила мокрую тряпку в его раскрытую ладонь и указала ему на доску.

— Если уж вы здесь, то, может быть, сделаете что-то полезное.

Ивэн спокойно начал стирать с доски, понимая, что его согласие с выдвигаемыми ею условиями действует на него намного сильнее, чем открытый натиск. Он видел затравленное выражение в ее глазах и очень хотел дать ей несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Но им в любом случае нужно было выяснить отношения.

Они могли вести беседу, могли сражаться… или же могли объясниться в любви. Они не могли до конца своих дней изображать безразличие, которое они оба не чувствовали.

Стерев с доски, он взял кусочек мела и лениво нарисовал огромное, немного кривоватое сердце с их инициалами внутри него.

Кори с вызывающим видом взяла другой кусок мела и нарисовала трещину посередине.

— Почему ты противишься? — с удивлением спросил он.

— Потому что так будет лучше.

— Лучше для кого? Только не для меня. Ты лучшее, что было у меня в последние восемь месяцев.

— Посмотри правде в глаза: эти восемь месяцев были для тебя кошмаром. Все что угодно кажется тебе лучше.

Он выглядел обиженным.

— Это не смешно, Кори.