Читаем Все - за одного полностью

Все - за одного

11 августа, четверг.

База восьмого батальона США

Командир группы «Стрела» проснулся по привычке ровно в 6 утра местного времени. Слегка болела голова. То ли от кондиционера, то ли оттого, что организм начал преодолевать последствия акклиматизации. Вьюжин, взяв полотенце и туалетные принадлежности, вышел в коридор, намереваясь принять душ. Но тот был занят. В шесть часов поднялись и все остальные бойцы подразделения спецназа. Кто плескался в душевой кабине, кто делал зарядку. Лебеденко с Дубовым курили в прихожей. Вьюжин поприветствовал подчиненных:

— Доброе утро всем! Душевую как, по очереди решили использовать?

Мамаев ответил:

— По очереди, но командира, понятно, сие не касается!

— Ну почему же? Спешить нам некуда!

Лебеденко, перегнувшись через стул, выглянул в окно:

— Американцы еще спят! На территории ни души! Тоже мне, служба! Интересно, во сколько нас их комбат кормить думает?

Дубов взглянул на старшего лейтенанта:

— Проголодался?

Лебеденко сел на место, ответил:

— Это ты у нас, Дуб, любовью сыт, а я на выходах всегда голоден. Потому что злой!

— На кого или на что злишься?

— Да на всех и на все! Имею в виду противника и то, что с ним связано! Это мне потом гасить его помогает! Понял, снайпер?

— Понял! А с виду мужик нормальный!

— Ты мне еще подколи старшего по званию!

Дубов улыбнулся:

— Извините, товарищ старший лейтенант! Видит бог, не хотел затронуть ваше честолюбие!

— Вот так лучше!

Лебеденко обратился к Вьюжину, спокойно воспринимавшему шутки подчиненных:

— Нет, майор, на самом деле этот, как его, Джулиус ничего о времени завтрака не говорил?

Вьюжин подошел к старшему лейтенанту, наклонился к нему, что-то тихо сказал. Андрей кивнул.

— Понял! Вопросов больше нет!

Командир группы прошел в освободившуюся душевую кабину.

Дубов поинтересовался у Лебеденко:

— Чем это осадил тебя командир, лейтенант?

— Старший!

— Пардон, старший лейтенант! Так чем?

— Это тебя не касается!

— А если серьезно, Андрюха?

Лебеденко вздохнул:

— Если серьезно, то сказал, что завтрак будет согласно распорядку дня американского батальона.

— Верно сказал.

— А кто спорит? Командир всегда прав! Закон службы. Только не нравится мне здесь!

— С чего? Все удобства, не то что в нашей палатке.

— Бутафория это! По мне лучше в нашей родной палатке, на матраце да с сухим пайком. Банку тушенки с утра вломил с галетами, в ручье каком-нибудь умылся, побрился, и порядок. Можно воевать! А здесь биотуалет, душевая с горячей водой, кондеры, кровати, холодильник с кока-колой. Баб только не хватает. Да и тех, пусть и кукол, если запросишь, дадут. Разве это войсковая часть? Санаторий! Плевать хочется!

В отсек вошел Мамаев:

— Ты чего, Андрюша, разошелся?

— Да так! Сам не знаю, что происходит. Хреново мне в этом контейнере. Выйти-то на улицу можно?

— Можно Машку под забором, остальное — разрешите. Или забыл армейское правило?! Никаких выходов. И возьми себя в руки. Не одному тебе хреново. Это пройдет! И совсем скоро! Еще будешь вспоминать этот бардак!

— Не дождешься!

Мамаев повысил голос:

— Ты еще не потух? Тогда вперед, в душевую. Вьюжин уже вышел.

Лебеденко подчинился.

База батальона ожила ровно в 7.00. Личный состав группы вышел из модуля посмотреть, как начинают день американцы. Это было для спецназовцев в новинку, а посему интересно.

День же в батальоне начался с сигнала горниста. Тот вышел на ровную площадку — плац части, гордо, как пионер, поднял горн и выдал напоминающие крик ишака звуки, означавшие подъем личному составу. Из-под маскировочных сетей, которыми была окутана вся территория лагеря, стали выбегать солдаты. Среди них было немало негров.

Лебеденко не пропустил данный факт:

— А черных-то сколько?

Мамаев поправил напарника:

— Не черных, а цветных!

На что старший лейтенант ответил:

— Один черт! Не армия, а университет Патриса Лумумбы! Интересно, как у них насчет дедовщины на расовой почве? Наверное, враждуют черные с белыми?

— А чего им враждовать?

— Хрен их знает. Смотри, строятся повзводно! У нас ротами, а у них взводами. Побежали!

Солдаты, выстроившись в колонну по три, взводными коробками начали бег по плацу. Нога в ногу. Под команду сержантов, с каждым шагом выкрикивая какие-то слова, смысл которых в общем гвалте разобрать было невозможно.

Лебеденко спросил, ни к кому не обращаясь:

— А чего это они орут?

Мамаев ответил:

— Ты гляди, как в кино. Как-то смотрел фильм об их подготовке то ли в училище, то ли в академии. Там тоже вот так бегали и орали бойцы!

Бураков проговорил:

— Да! У нас все по-другому! Вышли, километр пробежали и в спортгородок, а тут не поймешь что.

К российским спецназовцам подошел командир батальона, поприветствовал офицеров, обратился к Вьюжину:

— Разрешите вас на минуту, господин майор!

Командир «Стрелы» с Гректоном прошли за модуль. Американец доложил:

— Наш спецназ прибыл в четыре утра. Личный состав отдыхает, но командир группы готов встретиться с вами прямо сейчас. Он у меня в кабинете!

— Он что, не спал?

— Нет!