Всё - за Викторию (СИ)

Александр резким движением выдвинул ящик стола и достал пистолет.

Сейчас все прекратится. Боль больше никогда его не побеспокоит. Никогда…

***

Жу-Жу стояла на лестнице, дожидаясь Адама.

— Что вы решили? — с тревогой спросила она.

— Ты переезжаешь жить ко мне, — улыбнулся ей брат.

Сестра радостно захлопала в ладоши и засмеялась; но резкий громкий хлопок заставил ее остановиться, а Адама с замирающим сердцем обернуться к кабинету, откуда донесся знакомый страшный звук.

8.

Поначалу у констеблей, прибывших в дом Александра, не было претензий к младшему Фоксу. Ни у кого не возникло сомнений, что здесь произошло самоубийство.

Раздавленный столь неожиданной смертью брата, Адам не поехал в свой особняк. Он остался с безутешными сестрой и матерью.

А поздно вечером в дом Фоксов снова постучали констебли и арестовали Адама. Его обвинили в убийстве старшего брата. Он был доставлен на допрос, где все отрицал. Но власти даже не сомневались в его вине, и перед молодым человеком открылись двери тюрьмы, где он провел две недели, дожидаясь суда. Его периодически таскали на допросы, требуя во всем сознаться. Адаму показывали записи показаний слуг, в которых те рассказывали, что отношения между братьями были напряженными. Один слуга утверждал, что видел Адама, выходящего из кабинета после выстрела.

«Вы хотели убрать брата и занять место главы семьи? Вам не хватало средств на существование, и вы убили мистера Александра Фокса, чтобы заполучить доступ к его деньгам? Сколько он выделял вам на содержание в год? Ничего? Откуда же у вас средства?» И еще миллион бесконечных вопросов сыпались на Адама.

Джулиану тоже допрашивали. Она пыталась рассказать правду, но ей не верили.

— Вы родственница мистера Фокса и лицо заинтересованное, — было ей ответом. — Вы пытаетесь выгородить вашего брата.

Адам подозревал, кто все это устроил. И убедился в своей правоте, оказавшись на скамье подсудимых, когда в зал суда шагнул сам судья Ридли.

Состоялось три судебных заседания, за ходом которых наблюдал весь Лондон. Никто не сомневался в том, что Фокс виновен; от его семьи отвернулись, а самому Адаму прочили виселицу. Но у обвинителя и судьи не хватало доказательств. Слуга, ранее заявивший, что видел Фокса, выходящего из кабинета после выстрела, сначала отказался от своих показаний, а потом просто сбежал.

Адам защищался, как мог, но он понимал: его засудят. Хуже всего было видеть торжествующий блеск в глазах судьи и ликующее выражение его лица.