Все закончится на нас

Я дважды побывала у врача. Оказалось, что срок составлял уже двенадцать недель к тому моменту, когда я узнала, что беременна. То есть теперь мой срок составлял уже восемнадцать недель, а я все еще пыталась понять, как это произошло. С восемнадцати лет я принимала противозачаточные. Судя по всему, моя забывчивость сыграла со мной злую шутку.

Живот был уже заметен, но на улице было холодно, поэтому мне было легко его прятать. Никто ни о чем не догадается, если на тебе мешковатый свитер и куртка.

Я понимала, что мне скоро придется кому-то рассказать о беременности, но у меня было такое чувство, что первым эту новость должен узнать Райл. А мне не хотелось это делать по телефону. Он должен был вернуться через шесть недель. Если бы мне удалось скрывать мое положение до этого момента, я бы сумела принять решение, что делать потом.

Я посмотрела на Райли, и она улыбнулась мне. Я корчила рожицы, чтобы она больше улыбалась. Мне столько раз хотелось рассказать Алисе о моей беременности, но тогда бы ей пришлось скрывать правду от собственного брата. Мне не хотелось ставить ее в такое положение, как бы мне ни было тяжело от того, что я не могу поговорить с ней об этом.

– Как ты держишься без Райла? – спросила Алиса. – Ты готова к его возвращению домой?

Я кивнула, но ничего не сказала. Я всегда старалась перевести разговор на другую тему, как только Алиса заговаривала о Райле.

Она откинулась на спинку дивана и поинтересовалась:

– Ему по-прежнему нравится в Кембридже?

– Да, – ответила я и показала Райли язык. Она улыбнулась. Интересно, будет ли мой ребенок похож на нее. Я на это надеялась. Она очень миленькая. Но я не могла быть объективна.

– Райл наконец разобрался в их системе метро? – Алиса засмеялась. – Клянусь, каждый раз, когда я с ним разговариваю, оказывается, что он опять где-то заблудился. Он никак не может понять, ехать по линии А или по линии Б.

– С этим он разобрался, – ответила я.

Алиса выпрямилась на диване.

– Маршалл!

Он вошел в гостиную, и Алиса взяла Райли у меня из рук, передала дочку Маршаллу и попросила:

– Поменяй ей подгузник, пожалуйста.

Я не поняла, зачем она его об этом просит, ведь я только что это сделала.

Маршалл сморщил нос и взял Райли на руки.

– Ты моя дочка-вонючка?

Ползунки малышки были точной копией домашнего комбинезона ее отца.

Алиса схватила меня за руку и сорвала с дивана с такой скоростью, что я взвизгнула.

– Куда мы идем?

Она мне не ответила, широкими шагами промаршировала до спальни и захлопнула дверь, как только мы обе оказались внутри. Алиса принялась мерить шагами комнату, потом остановилась и повернулась ко мне.

– Лили, тебе лучше немедленно рассказать мне, что, черт подери, происходит!

Я в шоке попятилась. О чем она говорит?

Мои руки мгновенно прикрыли живот, так как я подумала, что она заметила. Но Алиса на мой живот не смотрела. Она сделала несколько шагов вперед и ткнула пальцем в мою грудь.

– В английском Кембридже нет никакого метро, идиотка!

– Что? – Я была совершенно сбита с толку.

– Я это выдумала! – рявкнула она. – С тобой давно творится что-то неладное. Ты моя лучшая подруга, Лили. И я знаю моего брата. Мы с ним разговариваем каждую неделю, и он сам не свой. Между вами что-то произошло, и я хочу немедленно знать, в чем дело!

Черт. Я знала, что рано или поздно это случится.

Я прижала кулак к губам, не зная, что ей сказать. И до какой степени быть откровенной. До этой минуты я понятия не имела, насколько мне было тяжело из-за того, что я не могла поговорить с ней об этом. Мне стало намного легче, когда я поняла, что Алиса так хорошо понимает меня.

Я подошла к кровати и села.

– Алиса, – прошептала я, – сядь.

Я понимала, что это причинит ей почти такую же боль, какую испытывала я. Она подошла к кровати и села рядом со мной, взяв мои руки в свои.

– Я даже не знаю, с чего начать.

Она сжала мои пальцы, но промолчала. Следующие пятнадцать минут я рассказывала ей обо всем, что произошло. Я рассказала ей о ссоре. Я рассказала о том, как Атлас забрал меня. Я рассказала о больнице. Я рассказала ей о моей беременности.

Я рассказала ей о том, как последние шесть недель я каждый вечер засыпаю в слезах, потому что никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой и такой испуганной.

Когда я закончила свой рассказ, мы обе плакали. Алиса лишь время от времени реагировала на мои слова сдавленным «ох, Лили».

Да ей и не надо было отвечать мне. Райл был ее братом. Я знала, что она хочет, чтобы я принимала во внимание его прошлое. Хочет, чтобы я наладила с ним отношения, потому что он был ее братом. Предполагалось, что мы должны быть одной большой счастливой семьей. Я точно знала, о чем она думала.

Алиса долго молчала, обдумывая все то, что я ей рассказала. Наконец она подняла на меня глаза и сжала мои руки.