Все зависит от нас

Пока подчинённые занимались собой, я начал общение с пленным. Первым делом, разорвав штанину, убедился, что моя пуля, сидящая чуть выше колена опасности для него не представляет и решив не заморачиваться на перевязку, принялся колоть младшого. Тут ведь как — начти я ему медпомощь оказывать, хрен бы он у меня под руками разговорился, а так — пусть думает, что мне его жизнь совершенно не дорога...

Мамлей, держался минут пять, так что я даже начал сомневаться в успехе. Ведь и по точкам ему прошёлся, и ногу раненную потеребил, а он только выл и молчал. Даже сознание потерял, мальчиш-кибальчиш гадский, но заказчика не выдавал. Только, когда я достав нож, стал без наркоза им ковырять тушку серого офицера, тот сломался:

— Горбу... Горбуненко... Приказ отдал Горбуненко...

Я на несколько секунд задумался, вспоминая... Горбуненко, Горбуненко... Но потом, вроде вспомнил:

— Майор Горбуненко, который в штабе армии? Начальник десятого отдела СМЕРШ?

Серо-зелёного цвета пленный только кивнул, а после почему-то опять отрубился и из уголка рта у него, стекла тонкая струйка крови.

Что за фигня? Это ещё почему так приключилось? Я ведь его совсем не буцкал, а от ранения в ногу, кровь горлом не идёт... Холодея от предчувствий, дотронулся до горла младшого. Пульс еле чувствовался. Да что такое твориться — он ведь помирать намылился! Я быстро перерезал верёвки у пленного на руках и перевернув его на бок, чтобы не захлебнулся своей же кровью, заорал:

— Быстро сюда машину! Ванька, она возле подбитой «четвёрки» стоит. Пулей её ко мне!

Тельцов, который уже прекратил перевязывать Лёху, заслышав мой вопль, с низкого старта рванул в указанном направлении, а я, придерживая потерявшего сознания летеху, бормотал:

— Ну что ты, родной, ну чего ты помирать надумал. Ты парень, держись. Сейчас тебя в санбат — там быстренько откачают...

Только младшому, на мои слова было глубоко начихать. По его телу прошла слабая судорога и он резко вытянувшись обмяк.

Писец! Приехали... Пилять! Ну с чего бы ему вдруг помирать приспичило? Ведь я его хоть и резко, но довольно нежно обрабатывал, всё больше на голос беря... Тут меня вдруг посетила смутная догадка. Расстегнув на трупе шинель, я начал шарить руками у него по бокам и спине и тут же вляпался во что-то мокрое. Оглядев ладонь, только раздражённо сплюнул и вытряхнув младшего лейтенанта из верхней одежды, убедился в своей правоте. Осколочное — в грудь справа, чуть ниже подмышки. Вот гадство! То есть второй, подорвавшийся гранатой, уделал ею сразу троих. Себя — моментально и наглухо, Пучкова — сквозным в предплечье и этого парня в грудь. Да и мне чуть не досталось... Завернув руку за спину, я выдернул большой клок ваты торчащей из прорехи сделанной осколком. Вот тебе и взяли «языков»...

Мудаки! И я — главный мудак! Усевшись на станину достал папиросу и в полном расстройстве закурил. Ну и что теперь Гусеву говорить? Бывшая лучшая спецгруппа всех времён и народов обделалась очередной раз и по полной. Одно во всём этом утешает — я хоть фамилию заказчика из него вытряхнуть успел, а то если бы сразу загрузили в машину, без допроса, он бы у нас просто тихо помер в пути... Хотя, утешение конечно, фиговое. Как ни крути, а операцию провалили. Нет пленных, нет доказательств... Вообще ничего нет. Тот же Горбуненко, сделает удивлённые глаза и от всего будет отмазываться. Особенно если это не его люди здесь шустрили, а к примеру, командированные из Москвы.

Хотя зная, что тут замешен начальник десятого отдела, думаю, будет глупо колоть его с соблюдением социалистической законности, так что у меня он всё равно заговорит. Вот только его коллег привлекать к расследованию нельзя... Тут надо всё провернуть быстро и в тайне, так как я совершенно не верю, что этот майор, сам надумал кого-то из высокого начальства завалить. Ему ведь тоже приказали. Так что СМЕРШевцев сейчас подключать к делу, совсем не в тему. А вдруг не ему приказ был? Вдруг мамлей соврал? Мда... И что теперь делать?

Когда подъехала машина, я, находясь в полном раздрае, при помощи мужиков загрузил трупы в машину, снял прицел с орудия и, усевшись за руль, поехал собирать остальных членов команды. Только вот Змея, на указанном месте не нашёл. Взобравшись на капот, я удивлённо оглядывал окрестности, постепенно закипая, а когда наконец увидел знакомую фигуру, приближающуюся от дальних кустов к нам, взорвался окончательно:

— Эй ты, брюхоногое, шевели поршнями! Бегом, я сказал!

И когда, трусящий рысцой Змей, приблизился достаточно близко, продолжил свой монолог:

— Тебе, чудо эфиопское, где приказали сидеть? А ты куда упёрся? Вконец все оборзели! Одни бегать разучились, другие на приказы болт забивают!

Но когда Козырев подошёл к машине, пришлось заткнуться, потому что он, став во фрунт и вскинув руку к шапке выдал:

— Товарищ командир, разрешите доложить?

и после моего растерянного кивка продолжил