Все зависит от нас

Оставив немца внизу, поднялся к себе, где помимо франтоватой шляпы и пальто, прихватил нож, провезённый втайне от Санина. Хорошую, не один раз проверенную в деле финку. Пистолета не дают, так хоть её возьму, а то совсем без оружия ощущаю дикий дискомфорт — как будто голышом ходишь...

Спустившись вниз, захватил Гельмута и мы вышли на улицу. Глянув на солнце, я расстегнул пальто и предложил:

— Ну что, потомок древнего рода, ты похоже этот городок хорошо знаешь, поэтому веди. Только не в бистро или ресторанчик. Давай лучше посидим на лавочке в сквере. Так будет спокойнее.

— Не кто, а что. Я хоть и прибыл с диких Гималайских гор, но что такое магнитофон, знаю достаточно хорошо. И мне не хочется, чтобы нашу приватную беседу слушали чужие уши. Её содержание ты можешь передать кому надо, но магнитная бобина это такая вещь, которая может попасть в чужие руки очень легко. Нам ведь этого не надо?

Подполковник понятливо кивнул и вскоре, мы устроились в уютном скверике, возле памятника какому-то средневековому герою со шпагой и козлиной бородкой. Первым разговор начал Браун:

— Вы знаете, мы после вашего ухода, вчера много говорили. И про ваши предложения и про план союзников... Я помню, какими дикими мне показались ваши слова насчёт раздела Германии сказанные два года назад. Но сейчас, я вам верю окончательно и бесповоротно, тем более что именно вчера, нам стали известны некоторые вопросы, которые будут обсуждаться на переговорах союзников, запланированных на конец января.

Видя, что я удивлённо поднял брови, подполковник поспешно добавил:

— Про Ялтинскую встречу глав государств, стало известно от нашей английской резидентуры.

Блин! Хорошо у немцев разведка работает! Я сам об этой встрече, узнал буквально перед отъездом. Тегерана в этой реальности так и не случилось, зато вместо него на начало сорок четвёртого года запланировано рандеву в Крыму. Только, эти переговоры союзнических «шишек», считаются страшной тайной. Их место, время, а уж про поднимаемые там вопросы, я вообще молчу. А теперь выясняется, что фрицам всё это известно... Правильно папаша Мюллер говорил — «Что знают двое, знает свинья». Ладно, надо будет доложить Санину о такой крутой осведомлённости гитлеровцев, а пока пора продолжать разговор:

— Ну, спасибо — утешил. Только вот давай не будем дальше играть в ромашку — верю, не верю. Ты спрашивай, а я буду отвечать. Если на что-то не захочу отвечать или не буду знать ответа — так и скажу. Запомни только одно — Красная Армия уже практически победила и теперь от нас с тобой зависит, останутся жить миллионы солдат с обеих сторон или нет. Честно скажу — мне плевать какой общественный строй будет в Германии. На Сталина и на Гитлера, тоже в общем-то плевать. Но людей, пацанов, которые и бабы не нюхали, жалко по настоящему. И чтобы сохранить их жизни, я пойду на многое...

Подполковник как-то странно посмотрел на меня и помявшись спросил:

— Господин Кольем, если это не государственная тайна, можете мне сказать, как вас зовут по настоящему? Клянусь сохранить ваше имя в тайне.

Я несколько удивился этому вопросу, но сильно кочевряжиться не стал, посчитав, что от раскрытия моего имени Луна на Землю не свалится и, ответил:

— Ильёй меня кличут, только ты всё равно правильно выговорить не сможешь. А что это тебя так заинтересовало?

Немец вместо ответа поднялся и коротко кивнув, торжественно выдал:

— Гельмут фон Браун, потомок великого Генриха шестого, короля Германии к вашим услугам!

— Я что-то не понял, ты меня на дуэль вызвать хочешь, или просто познакомится? Так мы ведь вроде как, уже знакомились. Может это имя «Илья» тебя в такой экстаз ввело?

Вопрос заданный насмешливым тоном, несколько сбил пафосный настрой «царской морды». Помявшись, он объяснил, что просто хотел представиться мне по всей форме и предложил, если я конечно согласен, называть друг друга просто по имени. Так сказать — в знак доверия и будущей дружбы. Развеселившись от этих слов, согласился, предложив в ответ — сразу, не мелочась, дружить дворцами. Но потом меня заинтересовало, с чего вообще такая честь? Браун, смущаясь ответил, что все его предки служили в армии. Сам он, практически с детства тоже тянул эту лямку. Воевал во Франции, в Тунисе, Египте. То есть смерть видел в самых разных её проявлениях. И слова, про то, что для меня самое главное это сохранение человеческих жизней, пришлись ему очень по душе. Так дескать, может рассуждать только человек, сам не один раз глядевший смерти в глаза. Вот немца и накрыло...

— Вообще-то так же рассуждает и какой-нибудь гнилой пацифист, но в данном случае ты, Гельмут, прав. Пока мы друг друга в крови топим, совершенно посторонние люди на этом себе сумасшедшие деньги делают и политический капитал нарабатывают. Так что сейчас, чем быстрее мы договоримся, тем быстрее эта бойня закончится. А теперь давай свои вопросы...

***