Все Здесь Хорошие Люди (ЛП)

Стоя у машины, Марго инстинктивно сжала кулаки, когда слова, написанные ее рукой, пульсировали на коже и бились в мозгу: Здесь тебе небезопасно.

ОДИННАДЦАТАЯ Марго, 2019

Марго стояла у двери своей машины, ее сердце колотилось, а листок бумаги был зажат между кончиками пальцев. Она огляделась вокруг в поисках того, кто оставил это на ее лобовом стекле, но дорога, где она выросла, была пуста, дома тихи и темны.

Она не спеша вставила ключ в дверь и скользнула на водительское сиденье. Если тот, кто оставил ей эту записку, наблюдал за ней, она не хотела показывать, насколько она потрясена. Но как только она оказалась внутри, она щелкнула замком и сжала руку в кулак, позволяя себе успокаивающее покалывание ногтей о кожу в течение одной, двух, трех секунд, прежде чем заставить себя остановиться.

Здесь тебе небезопасно. Смысл этих слов был очевиден, но Марго не понимала, что за ними стоит. Пытался ли автор защитить ее или угрожать ей? Более того, кто это написал? Она начала мысленно перебирать всех, кто знал об истории, над которой она работала, но список имен занял бы две полные страницы ее блокнота. К этому времени она опросила почти полгорода. Это было тревожно — быть такой незащищенной.

Изнутри рюкзака завибрировал телефон, и она подскочила. Она расстегнула молнию, достала его и взглянула на экран: Хэнк Брюэр, ее старый домовладелец.

Марго закрыла глаза и ответила. "Привет, Хэнк".

"Марго, привет. Я не вовремя? Ты говоришь… озабоченно".

Она посмотрела на листок бумаги, который все еще держала в руке. "Сейчас хорошо. В чем дело?"

"Я звоню по поводу арендной платы за июль. Можешь отправить ее, когда у тебя будет возможность?"

"О. Я не понимаю. Разве…" Она поискала имя субарендатора, которого нашла на Крейгслисте. "Разве Джеймс не заплатил вам?"

Наступила пауза. "Никто не платил мне с тех пор, как я получил твой чек за аренду за прошлый месяц. И я ничего не слышал ни о переезде, ни о чем-либо еще. Ты уверена, что парень, которого ты нашла, хочет этого?"

Плечи Марго опустились. "Я думала, он хочет". Звонок субарендатору был в ее списке дел сразу после изготовления копии ключа от дома Люка, но ни того, ни другого она не сделала. После неудачной статьи о Натали Кларк, увольнения, записки из сарая, эти дела казались ей задачами, которые могут подождать. Очевидно, она ошибалась. "Я позвоню ему. Можешь дать мне несколько дней, чтобы понять, что происходит?"

"Я дам тебе время до среды, чтобы отправить деньги, хорошо? Мне все равно, от кого они придут, лишь бы пришли. Это даст тебе немного времени, чтобы найти субарендатора на август. Я знаю, что у вас происходят некоторые… жизненные вещи, и я не безразличен, но вы подписали договор аренды до октября".

О, так вот как происходит аренда квартиры? Марго хотела сказать, но вместо этого выбрала: "Я переведу вам деньги к среде".

Она отключила звонок, затем хлопнула ладонями по рулю. "Черт!"

Ее тело излучало беспокойство. Сначала чертова записка, теперь это? Она посмотрела на часы на приборной панели. Она знала, что должна сообщить о записке в полицию, и в конце концов она так и сделает. Но через полчаса она должна была быть в Саут-Бенде на собеседовании с бывшим детективом Таунсендом, а ей как никогда нужна была эта история — история, которая поможет ей получить работу.

Глубоко вздохнув, она сунула записку в передний карман рюкзака, застегнула его, затем повернула ключ в замке зажигания. По дороге в Саут-Бенд она позвонила своему субарендатору Джеймсу, затем Люку, чтобы узнать, как дела, но ни один из них не ответил.

—

Дом бывшего детектива Макса Таунсенда — старое строение в стиле ранчо, расположенное в пригороде Саут-Бенда, и как только Марго вошла, она сразу поняла, что это дом одинокого мужчины. Мебель была темной, преимущественно кожаной, без видимой попытки согласования или какой-либо дизайнерской схемы. Стены были голыми, и единственным кивком в сторону декора было множество фотографий в рамках, разбросанных по всем плоским поверхностям, на всех из которых была изображена одна и та же девушка, и все они охватывали, похоже, двадцать лет ее жизни.

"Ваша дочь?" сказала Марго, бросив взгляд на верхнюю часть телевизионной консоли, где была выставлена горстка фотографий. На одной из фотографий в черной рамке девочка лет семи, светловолосая и голубоглазая, улыбающаяся в футбольной форме, с мячом, зажатым в одной руке. Рядом стояла фотография, на которой она и Таунсенд были запечатлены на пляже, розовокожие и улыбающиеся.

Таунсенд проследил за взглядом Марго и улыбнулся сложной улыбкой. "Джесс".

"Мило", — сказала она. "Еще раз спасибо, что встретились со мной".