Все Здесь Хорошие Люди

"Хорошо… Но подожди, Марго. Единственное, что у тебя есть на этого парня, это то, что он был заинтересованным лицом в деле Полли Лаймон. Ни один детектив в мире не будет беспокоить судью, чтобы получить ордер на обыск из-за этого".

"Это неправда. У меня также есть…"

"Ах да", — прервал он. "У тебя также есть двадцатипятилетнее воспоминание о том, как один наркоман говорил, что у Януарии был воображаемый друг по имени Слон Уоллес".

Марго выдохнула. "Уоллес был на танцевальном концерте Януарии. У меня есть фотография, доказывающая это. Это не совпадение. Он связан с двумя мертвыми девочками".

"Я знаю. И я согласен с тобой. Я лишь хочу сказать, что никто не одобрит ордер на обыск на основании того, что у тебя есть. Мне жаль".

Марго закрыла глаза. "Он — ответ на это дело, Пит. Я знаю это".

"Тогда ладно. Продолжай копать. Я сделаю все, что смогу, здесь. Слушай, мне пора идти, но я дам тебе знать, если что-нибудь найду".

После того, как они повесили трубку, Марго бросила телефон на сиденье рядом с собой и издала разочарованный стон, перешедший в крик. Она схватила рулевое колесо и сильно его покрутила. Она была так уверена, что Уоллес — ответ на этот вопрос, но как, черт возьми, она должна была это доказать?

Она отпустила руль, в последний раз ударив по нему ладонями, а затем опустилась на свое сиденье. Она сидела так в течение долгого времени, ее дыхание выровнялось, сердцебиение замедлилось. Затем, наконец, она встала и повернула ключ в замке зажигания. Когда она добралась до дома, уже наступили сумерки, пасмурное небо было серо-пурпурным. И снова Марго слишком долго оставляла дядю одного. И снова ее желудок скрутило от чувства вины. Хотя она уже привыкла к этому чувству, оно не утратило своей остроты.

Она припарковалась на подъездной дорожке, затем прошла по хрупкой траве к крыльцу дома Люка, но когда попыталась повернуть дверную ручку, та застряла у нее в руке. И тогда она вспомнила, что до сих пор не сделала копию ключа от его дома. Она была близка к этому — проехала полпути до хозяйственного магазина тем утром, но ее прервал звонок Линды с ее зацепкой для Джейса, и она отвлеклась. А в последующие несколько дней на нее обрушился такой шквал откровений, что создание копии ключа просто вылетело у нее из головы.

Марго снова постучала по ручке, но та не сдвинулась с места. Она постучала, подождала. Ничего не произошло. "Черт", — шипела она себе под нос. "Дядя Люк! Это я, Марго!"

Она прислушалась, но в доме было тихо и спокойно.

"Черт!" Она постучала снова, теперь уже сильнее. "Дядя Люк! Ты можешь меня впустить?"

Она остановилась, чтобы прислушаться, и на этот раз услышала звук приближающихся шагов. Марго выпустила вздох облегчения, но когда через несколько мгновений дверь распахнулась, он застрял у нее в горле. Адреналин так быстро пронесся по ее телу, что казалось, будто по венам бежит электричество. Ее зрение помутилось, и она покачнулась.

Перед ней стоял Люк, ее любимый дядя, ее самый любимый человек на свете. В его руках было огромное охотничье ружье, направленное в лицо Марго.

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Крисси, 2009

Дрожащей рукой Крисси открыла входную дверь своего дома, бросилась внутрь и захлопнула ее за собой. У нее было ощущение, что за ней следят, за ней охотятся, но она знала, что сейчас ее преследует только правда.

Несмотря на протесты Джоди, Крисси встретилась с Дейвом, но теперь, когда она это сделала, она не была уверена, что это была хорошая идея. Если все, что Джейс рассказал ей в своем письме, перевернуло мир Крисси с ног на голову, то Дэйв взорвал его. Теперь она понимала, сколько вреда причинила, храня свои секреты все эти годы, понимала, сколько боли и гнева причинила.

Она хотела — должна была все исправить.

Она бросила сумочку у двери и поспешила на кухню, где хранились блокнот и ручки. Крисси хотела бы позвонить Джейсу, но он по-прежнему отказывался дать ей свой номер, поэтому она выдвинула стул и села за кухонный стол, чтобы написать ему письмо. И все же, поднеся ручку к странице, она поняла, что не знает, как начать, не знает, что сказать. Пятнадцать лет она подвергала остракизму собственного сына за убийство, которого он не совершал. Как она могла извиниться за это в письме? А кроме извинений, было еще и то, что она должна была теперь объяснить, что она должна была ему сказать. Все это было слишком.

Она тяжело вздохнула и вместо письма написала короткую записку:

Джейс,

Прости меня за все. Я собираюсь все исправить.

Я только что узнала кое-что о твоем отце. Он не тот, за кого ты его принимаешь.

Я снова пишу свой номер телефона внизу, чтобы ты мог позвонить мне — давай встретимся, и я все объясню.

Я люблю тебя,

Мама

Нацарапав номер своего мобильного, она поспешно встала и порылась в ящике с хламом в поисках конверта и марки, но ничего не нашла.

"Черт!" — прошипела она, захлопывая ящик.