Все женщины – химеры

– Не в переносном смысле, – заверил я. – Если карьеристы, что идут по трупам, я не такой… Просто они уже лежали, а я, знаете ли, просто вышел…

Он сказал, не глядя на меня:

– Савельев, Одинцов!.. Возьмите свои группы в полном составе. Используйте светошумовые с первого же броска, нам нужно захватить живыми. Возможно, там заложники?

Он оглянулся на меня.

– Как насчет…

– Не видел, – заверил я. – Вообще никого не видел. Меня до сих пор трясет… Я со всех ног ринулся к свету и свободе, ужас пробрал до костей, столько крови… столько мертвых трупов погибших людей…

Я широко зевнул. Он дернулся, посмотрел дико. Лицо исказилось так, что шрамы вздулись буграми.

– Терещенко!.. Прикрывай их со спины. Я пойду с третьей группой. Остальным держать под прицелом окна.

Мариэтта провожала его взглядом до тех пор, пока он не нырнул в распахнутую дверь особняка вслед за своими бойцами. Еще около десятка остались, держа на прицеле окна и дверь.

– Ну, – сказала она, не глядя на меня, – что соврешь на этот раз?

Я поинтересовался вежливо:

– Как вы… сумели? Они же отключили все…

Синенко спросил цепко:

– Откуда знаешь?

Я пожал плечами.

– Так они сразу сказали!.. Чтоб и не надеялся на ментов. Все вы, говорят, идиоты. У всех слюни текут, а у некоторых даже висят. Но вот смотрю на вас и скажу правду… они ошиблись! Ничего у вас не висит. Наверное, вы их глотаете?

– Когда вижу шашлыки с аджикой, – согласился он, – и текут, и глотаю…

– Мариэтта, – спросил я, – а как вы так удачно появились еще там, у меня дома?

Она буркнула:

– С тобой много неясного, сам знаешь. Потому на всякий случай по распоряжению начальства установили более широкое наблюдение за всем поселком. И когда появились незарегистрированные в нем лица и не являющиеся гостями…

Синенко добавил ехидно:

– А куда они еще могут направиться? Угадал? Ну вот какая у тебя репутация!

– Понятно, – сказал я с облегчением. – Спасибо за лестный отзыв. Но какие они злые, какие злые!.. Ну разве можно так убивать друг друга? Это негуманно и бесчеловечно! Мы к сингулярности идем, черепашек и пингвинов спасаем, а тут людей… Хотя, конечно, пингвинов жальче, но, может быть, придет пора и людев жалеть? Как думаете?

Сержант криво усмехнулся:

– Разве что после тараканов.

– А как теперь к ним нужно относиться? – спросил я опасливо. – Что сказано в директивах?

– Исчезающий вид, – сообщил он. – Занесен в Красную книгу. Потому надлежит всячески помогать им выжить, оставлять на кухне крошки. За убийство таракана будут крупно штрафовать. На первый раз.

– Да, – сказал я, – спохватились. Это после исчезновения лобковых вшей?

Он кивнул.

– Когда вслед за женщинами начали и мужчины все сбривать, лобковым пришел конец. Всемирный конгресс по вымирающим видам обещал сто миллионов долларов тому, кто принесет живую вошь, но, похоже, придется восстанавливать их, как мамонтов.

Я сказал осторожно:

– Вообще-то я сумел бы как-то пережить их исчезновение.

– Но-но, – сказал он строго, – это крамола… Законопослушный гражданин не может допускать такие высказывания.

– Так я ж в частном разговоре, – вякнул я.

Он задрал голову и демонстративно посмотрел в ясное голубое небо.

– А что сейчас осталось частным? Хочешь, загружу из Сети снимок твоей голой задницы?..

Мариэтта оглянулась, лицо сердитое, сказала раздраженно:

– Все еще говорите, что это женщины любят почесать языками?

Он со вздохом указал взглядом в ее сторону.

– Видишь, что бывает, когда им дашь волю.

– С другой стороны, – ответил я, – зато теперь делают всю черную работу, что раньше делали мы.

Он кивнул.

– Для того мы и придумали эту эмансипацию. Но все чаще думаю, не пора ли закрыть? Черную работу теперь делают роботы. Женщины уже без надобности… Даже в постели.

– Да, – согласился я. – Правда, как исторические памятники… в память о далеком диком прошлом… Мариэтта, что-то вы мне руки не выкручиваете, сапогом по почкам все еще не бьете, выколачивая нужное вам признание.

Она поморщилась.

– На этот раз ты попался. У них настоящие эксперты!.. Все восстановят, все запишут, а суд рассмотрит и вынесет тебе то, что заслужил.

– А ты со мной пойдешь в навечное изгнание? – спросил я с надеждой. – Чтобы сторожить?

Она спросила внезапно:

– А как ты освободился?

Я посмотрел обиженно:

– Ты не слушала? Я же сказал: сидел, ждал, а они сами друг друга… Или то были не они, а их конкуренты?.. Напали вдруг…

– Хорошая гипотеза, – одобрил Синенко. – Напали, чтоб тебя освободить, верно?

– Замечательно, – ответил я с чувством. – Хоть кто-то обо мне заботится.

Мариэтта сказала раздраженно:

– Я спросила, как ты освободился от мешка, если руки связаны? И, кстати, ноги тоже связывали?

Синенко насторожился, я понял, ноги связывают только особо опасным, чтоб уж точно не рыпнулся и не пискнул.