Все женщины — химеры

Я стоял за выступом стены, прислушивался. Снизу нарастает тяжелый топот, я собрался, задержал дыхание и, чувствуя, как от ускорения чуть не рву мышцы и сухожилия, высунулся из-за выступа и сразу же начал палить из обоих пистолетов.

Через секунду, а это много, я дернулся обратно, а край угла стены как срезало злыми визжащими пулями, во все стороны полетели куски штукатурки и каменной крошки.

Снизу этот Зверев крикнул взбешенно:

– Да кто ты, черт бы тебя побрал?.. Нам нужен только адрес! Скажи – и дадим тебе уйти живым!

– Щас, – ответил я нервно. – Щас вот и поверю… Я ж доверчивый!

Он прокричал:

– Да пойми ты… Ты нам не нужен!

– Ну вот, – сказал я саркастически. – Опять я никому не нужен…

– Тварь!

Я крикнул, быстро наглея:

– Люди вам не нужны, только вещи! Как не стыдно?

Не дожидаясь ответа, я отбежал на цыпочках и, юркнув в ближайшую комнату, торопливо развернулся в сторону двери. Как и ожидал, Зверев не выдержал такого бесстыдства и с уцелевшими из команды одолел последний пролет лестницы, готовый получать пули и стрелять в ответ.

В коридоре пусто, по обе стороны двери в комнаты я видел, как синий силуэт взмахом руки послал двоих в сторону ближайшей двери, прочесать нужно будет все комнаты. Мало шансов, что я именно в этой, любой старается отбежать подальше, это инстинкт, но я тоже понимаю, что иногда нужно делать то, что говорит разум, а не инстинкт.

Я дождался, когда подбегут и встанут по обе стороны, в неподвижные цели уже не промахиваюсь, вскинул пистолет и тщательно прицелился, понимая, что если промахнусь, шансы мои рухнут, как гири на дно Марианской впадины.

Третий голубой силуэт, это наверняка уже сам Зверев, быстро набирая синеву, приближается тоже в сторону двери, что значит, кто-то из них распахнет, кто-то ворвется, другие будут прикрывать непрерывным огнем.

– Щас, – прошипел я, – как же, я вам не нужен…

Сцепив большие пальцы, я быстро нажал на оба курка, всадил в того, что справа от двери, две пули через стену и тут же выстрелил во второго, пока тот не понял, что случилось.

Их вожак как раз несся к двери, намереваясь вскочить в уже распахнутую для него напарниками, перевернуться там кувырком, избегая выстрелов, а там уже огонь из трех автоматов остановит любого слона…

Он почти ударился с разбега о так и не распахнувшуюся для него дверь, а я со злым удовлетворением дважды выстрелил, целясь повыше груди на тот случай, если у него бронежилет.

Четыре пули продырявили дверь так близко одна к другой, что я мог бы закрыть все отверстия ладонью.

Пинком распахнув дверь, я выскочил, перепрыгнул через тела, подошва поехала, как по льду, поскользнулся так, что если бы не врезался в стену напротив, то даже не знаю, что меня бы остановило.

По коридору пронесся как испуганная мышь, услышал снизу по лестнице топот и голоса бегущих наверх людей, поспешно дернул дверь снова ближайшей комнаты и вскочил вовнутрь, готовый стрелять во все, что шелохнется.

На тахте испуганно взвизгнула молодая женщина, с виду типичный эскорт высшего класса для самых богатых и щедрых: идеально выверенная фигура с вот такими, изысканными формами лица аристократки, но как только открыла рот, я сразу понял, что она из Рязани.

– Ой, – вскрикнула она перепуганно, – вы грабитель?.. Берите все, что хотите…

– …а оставьте только деньги, вещи и жизнь? – досказал я.

Она ответила чуть смелее:

– Да…

– Лежите-лежите, – велел я, видя, что она делает движение подняться. – Вы же лежать умеете?.. Ну вот, это самое главное для таких шикарных женщин.

Одновременно я быстро оглядывал роскошную комнату, богато уставленную мебелью. Блин, а тут любители японского стиля, всякая хрень на стенах, на полу циновки, комната разделена расписной стеной из бамбука. Я пошел на цыпочках, на той стороне стены появились два слабо голубых с синим силуэта.

Я едва не выстрелил, но они остановились, один взмахивал рукой, и постепенно к ним присоединялись еще и еще, я насчитал семь силуэтов.

Тот, кто подавал знаки, взмахами руки послал двух в одну сторону, двух в другую…

Не желая их упускать, я присел под защитой мраморного пьедестала с огромной узорной чашей и, прицелившись в двух крайних справа, что вот-вот исчезнут из поля зрения, снова выстрелил сразу из двух пистолетов, потом еще раз, и тут же перенес огонь в двух крайних слева.

Женщина на тахте немузыкально завизжала, чувствуется не просто Рязань, а пригород, а то и село. Те и другие боевики упали, а старший с тремя другими присели и открыли беспорядочный огонь тоже сквозь стену. Я стрелял и стрелял по этим силуэтам, над головой звякнула ваза, осколки посыпались на голову.

Две пули с сухим треском откололи мрамор на пьедестале, а я все стрелял, хотя уже все противники распростерлись на полу, включая и ту троицу с главным.

– Ага, – прошептал я люто трясущимися от ужаса губами, – а если кто прикидывается?

Женщина визжать перестала, я удивленно оглянулся, по идее, она должна бы вопить по-рязански беспрерывно как пароходная сирена, однако она лежит вся в крови, рука бессильно свесилась до полу.