Все зло в шоколаде!

– вернуться к уже знакомому корру Райхо и попросить у сотника ребят, чтобы транспортировать тело в мертвячью;

– заплатить какой-нибудь эльфийской похоронной конторе за работу;

– прикрыть дверь снаружи и просто оставить бывшего хозяина там, где он тихо лежал до сих пор, никому не мешая.

Соседство с мумифицированным телом почти век как покойного эльфа девушку совершенно не напрягало, как и любые другие смерти, особенно кончина тех, кто желал ей недоброго или будет желать впредь. Вампирская психика, доставшаяся от Ивэйды, оказалась в этом плане чудо как адаптивна. А брезгливость у организма, похоже, либо не была встроена изначально, либо атрофировалась в раннем детстве.

Иринка внимательно изучила мумию в эльфийском домашнем одеянии (свободные темно-зеленые брюки, белая рубашка-туника навыпуск, мягкие туфли-мокасины) и решила ничего с нее для себя не брать. Не потому, что не хотелось или с трупа брать нехорошо, а потому, что бедолага и так уже мертв и его собственность целиком ей досталась фактически за копейки, так пусть хоть одежонку сохранит.

Потом девушку заинтересовали странные рунические кривули, выписанные разноцветными мелками среди поваленных канделябров. Кажется, гном-сосед в своих предположениях не ошибся – лорр-оль Дома Шипоцвета в самом деле доэкспериментировался в прямом смысле этого слова до смерти.

Почему-то Ирине на миг стало его жаль: одинокий, никому не нужный мертвый ученый. Даже цветной мел на запачканных пальцах так и остался. Лежит, никого не трогает. Девушка погладила мумию по голове. Волосы были мягки и приятны на ощупь, как шерсть Маруськи, и гладки, как шелк.

Рука новой владелицы развалин соскользнула с шевелюры и невольно чуть стукнула об пол, размазывая знаки. По залу пронесся легкий ветерок с цветочным ароматом, взъерошил волосы Ивки и мертвеца, на миг переплел часть столь схожих прядей обоих. Послышался, или Иринке только показалось, умиротворенный вздох:

– Получилось!

Ветерок усилился. Ивкина с изумлением сквозь прищуренные, чтоб не запорошило глаза, веки увидела, как рассыпается мельчайшими серебристыми частицами мумия. Ей даже показалось, что лорр-оль Дома Шипоцвета улыбается облегченно и светло. Потом ветерок усилился настолько, что Иришка вынужденно прикрыла глаза совсем. Следом ее что-то сильно толкнуло в грудь, и ветер стих, как не бывало.

Когда девушка проморгалась, то обнаружила у себя на груди медальон с гравировкой в виде цветка и шипа стилизованного шиповника. Вещица перекочевала к ней со сдутой ветром мумии. Больше от лорра в зале не осталось ничего, кроме одежды и обуви.

– Марусь, это что, я теперь не только домик прикупила, но и сам титул лорры-оль Дома Шипоцвета ненароком прихватизировала? – поднеся медальон к глазам, растерянно ляпнула Иринка, разглядывая орнамент на родовом знаке. Змейка согласно замурлыкала. – И как? Я ж ни разу не эльфийка. Мы ж, вампиры, с ними генетически несовместимы. Род эльфийский унаследовать и дать ему продолжение физиологически не могу, да и проживать на территории кущей Лильдэнола тоже. Меня туда магия места надолго не впустит.

Змеи пожимать плечами не умеют в силу строения организма, но маскарадница, кажется, пожала. Дескать, так-то оно так, но тем не менее вышло эдак. Что ты от меня, простой разумной ядовитой змеи, хочешь? Медальон тебе повесили, наследство передали, а почему так – не нашего ума это дело, подруга. Мертвым эльфам, наверное, виднее. Или не виднее, но его уже не спросишь. Ушел к звездам, а оттуда смотрит, ждет или, может, хохочет как безумный над тем, как все обернулось.

– Зачем же ты это сделал? – с душераздирающим вздохом риторически вопросила Иринка у покойничка, побарабанив по медальону.

Тот потеплел, посылая то ли догадку, то ли ответ, то ли привет от шизофрении. Лорр-оль Дома Шипоцвета, последний в роду, был бесплоден. Небывалая редкость среди эльфов, тесно связанных с природой и способных вылечить любой недуг. Но случается всякое. Оттого и покинул лорр родные леса и пришел в город, где погрузился в ритуалы Деварда Мертвителя. Проводил все их здесь, чтобы не тревожить чутких сородичей своего Дома, чтоб не встретить помех с их стороны. Последний ритуал, завершившийся его смертью, был ритуалом шанса: он отдавал свою жизнь в обмен на возможность продолжения некогда славного рода и самого выживания Дома Шипоцвета в кущах. Без достойного главы (а такового среди входящих в Дом Шипоцвета не нашлось) светлый лес слишком быстро превратился, да и сейчас превращался, в жуткие чащи с монстрами. Сюда, на развалины, должен был прийти тот, кто даст Дому шанс на возрождение. А пришла вампирка-попаданка – Иринка Ивкина. И если это был единственный шанс, то с прочими вероятностями, видать, все выходило еще более скверно.

Иринка растерянно почесала голову под венком и резюмировала: