Всеблагое электричество. Пенталогия

— Дурное дело нехитрое, — пробурчал крепыш и принялся разбираться с амуницией.

Я помог ему закрепить баллоны трофейного огнемета на спине, подтянул ремни, открутил вентили и указал на пруд:

— Пробуй.

Рамон запалил горелку, затем натянул на лицо маску с круглыми стеклянными окулярами и прошелся вдоль берега в поисках пологого спуска к воде. Встал у самой кромки воды, и тотчас в сторону камышей устремилась полоса чадящего пламени. От неожиданности крепыш поспешил и слишком рано отпустил спуск, поэтому огонь погас, не причинив зарослям никакого вреда.

— Раззява! — беззлобно рассмеялся я.

Рамон ругнулся и, учтя неудачный опыт, обдал камыш длинной струей горящего керосина, а потом поводил брандспойтом из стороны в сторону, расширяя зону поражения. Высокие стебли вспыхнули и моментально прогорели в прах, вверх потянулся столб густого дыма, вода пруда стала мутной от пепла.

Крепыш погасил горелку, стянул маску и направился к броневику.

— Идем! Надо уходить отсюда! — поторопил он меня.

— Сейчас, — отозвался я и вытащил из деревянного ящика ручную мортиру. Полностью заряжать барабан не стал и вставил вытянутые заряды лишь в три каморы. — Отойди! — попросил напарника и прицелился в небольшой дубок, что рос на другом берегу пруда метрах в пятидесяти от нас.

Рамон выругался и начал избавляться от баллонов; я выжал спуск, негромко хлопнуло, и над прудом потянулась дымная полоса, а миг спустя вверх взметнулись брызги воды вперемешку с илом и водорослями. Недолет.

Я потянул рычаг, проворачивая барабан, сделал поправку на расстояние и повторил попытку, но на этот раз взрыв разметал траву много дальше и заметно левее дерева.

— Лео, поехали! — крикнул Рамон.

— Иду! — отозвался я, плотнее упер в плечо деревянный приклад и вновь утопил спуск. Дымная полоса прошла немногим выше, заряд угодил в густую крону и вдруг взорвался; листву посекли разлетевшиеся во все стороны осколки.

Я убрал мортиру в кузов и поднял задний борт.

— В целом принцип понятен, — сообщил напарнику, вслед за ним забираясь в кабину.

— Поехали! — потребовал Рамон. — Мы не так далеко от города! Можем нарваться!

Медлить я в любом случае не собирался. Путь предстоял неблизкий, а времени до заката оставалось не так уж и много.

Броневик, порыкивая мощным движком, выбрался на дорогу и покатил, понемногу увеличивая скорость. Изредка попадались выбоины, и нас ощутимо потряхивало, но это нисколько не помешало Рамону задремать. Не укачало, просто сказалась бессонная ночь. Да у меня и самого, честно говоря, глаза так и слипались.

Проснулся Рамон минут через сорок, когда я проехал пару деревень и, оставив в стороне небольшой городок, уже свернул на проселочную дорогу и высматривал удобный съезд в поле. Один из отмеченных археологом на плане ориентиров — памятная стела на обочине трассы — остался позади, впереди понемногу вырастал из серой мглы мороси высокий холм, который следовало обогнуть справа.

— Долго еще? — спросил крепыш и зевнул так, что лишь чудом не вывихнул челюсть.

Немедленно захотелось зевнуть и мне.

Не без труда поборов этот позыв, я направил броневик на обочину и сообщил:

— Мы где-то рядом.

— Уверен?

— Да.

Нас тряхнуло, самоходный экипаж скатился по крутому откосу и запрыгал на заросшей травой грунтовке. Местами из земли проглядывали каменные блоки, которыми полвека назад был вымощен этот путь, где-то успели вырасти высоченные деревья, мне то и дело приходилось съезжать в поле или направлять броневик напрямик через кусты.

Рамон вцепился в ручку над головой и при каждом рывке сыпал ругательствами почище хмельного докера, но мне было не до его стенаний: все внимание уходило на управление броневиком.

Росшие некогда лишь на склонах холма деревья понемногу захватывали новые территории, и теперь мы катили по опушке молодой рощицы, маневрируя среди подлеска. Сделать крюк через раскисшее после дождя поле не представлялось возможным, поскольку там тяжелый броневик неминуемо бы забуксовал и уселся на днище.

Понемногу начало накатывать странное чувство узнавания. Нет, я никогда здесь не бывал раньше, просто некое разлитое в воздухе напряжение вызывало ассоциации с атмосферой родового особняка.

Проклятие? Нет, не проклятие. Лишь слабый отголосок старой битвы.

Самоходный экипаж наконец обогнул рощу, и Рамон не удержался от удивленного свиста. И было от чего — впереди, метрах в ста начиналась черная плешь мертвой земли, словно некая злая магия выжгла там всю жизнь.

Просто черная грязь, смешанная со стародавним пеплом.

Остановив броневик на самой границе бывших владений блистательного Рафаила, я выбрался из кабины и без особого удивления обнаружил в траве пустые бутылки, размокшие пачки сигарет, проплешины давних костров и прочие следы многочисленных пикников. Но, судя по отсутствию следов в грязи, заходить дальше любители пощекотать себе нервы не решались.

Я поделился этим соображением с Рамоном, тот лишь пожал плечами и спокойно ступил на выгоревшую землю. Без спешки вернулся обратно и указал на отсутствие всяких отметин.

— Не все так просто, — хмыкнул он, — да?