Всеблагое электричество. Пенталогия

Впрочем, отвратительным расположение духа было не только у меня: Альберт Брандт ругался как сапожник, выясняя с хозяйкой заведения, кто будет оплачивать выбитое грабителем окно и сушку залитой дождем мебели.

Мне даже сделалось немного совестно.

— Мадам! — потеряв терпение, проговорил Альберт своим низким голосом, и глаза его засветились в полумраке помещения двумя призрачными огнями.

Но фигуристая дамочка знала поэта как облупленного; она немедленно подступила к нему, уткнулась в него высокой грудью и закрыла рот ладонью.

— Альберт! — промурлыкала хозяйка. — Еще одно слово таким тоном — и я как следует врежу тебе коленом между ног. Сразу перейдешь на фальцет!

Поэт откинул руку, но талантом сиятельного больше пользоваться не стал.

— Пополам? — предложил он.

— Ты просто лапочка, Альберт! — улыбнулась дамочка и отправилась отдавать распоряжения.

Мой изрядно раздосадованный неожиданными тратами приятель всплеснул руками и повернулся ко мне.

— Куда катится этот мир, Лео, скажи мне? Пытаться обокрасть поэта, подумать только! Уму непостижимо.

Я кивнул вслед хозяйке и поинтересовался:

— У вас с ней что-то было?

Поэт только рассмеялся:

— Лео, мужчина и женщина не могут прожить под одной крышей и дня, чтобы у них не возникли те или иные отношения, а я снимаю эти апартаменты третий год кряду! Разумеется, у нас с ней кое-что было!

— Развратник.

— Я однолюб! — с достоинством заявил Альберт Брандт. — Каждое мгновение жизни люблю только одну женщину. Правда, раз потерял голову от двойняшек, но это другая история. Дело вот в чем, Лео, сейчас должна нанести визит моя нынешняя возлюбленная, а наверху все вверх дном перевернуто. Времени нет совершенно.

— Не ночевал дома? — ухмыльнулся я.

— В гробу отосплюсь, — пошутил поэт. — Без обид?

— Нет проблем, — хлопнул я его по плечу. — Просто проходил мимо и решил узнать, как у тебя дела.

— Дела отлично, Лео! Все хорошо! Заходи как-нибудь в другой раз! — крикнул Альберт и убежал наверх.

Я не стал его останавливать. Не стал ни о чем рассказывать. Просто покачал головой и вышел за дверь. А там на глаза сразу попалась женская фигура в черном плаще и шляпке с густой вуалью. Выглядела Елизавета-Мария так, словно собралась на похороны.

Ежась то ли от нехорошего предчувствия, то ли от студеного ветерка, я подошел к суккубу и довольно грубо спросил:

— Какого черта тебе здесь надо?

— Не твоего ума дело, — столь же нелюбезно отозвалась девушка.

— Рискнешь показаться ему в таком виде?

Елизавета-Мария только фыркнула.

— Лео, у меня появилось к тебе предложение, — заявила она. — Взаимовыгодное.

— Верится с трудом, — хмыкнул я, развернулся и зашагал по улице.

— Дочь главного инспектора пропала, — донеслось вдруг из-за спины. — Не желаешь ее отыскать?

Меня словно паралич разбил. Я медленно обернулся и веско произнес:

— Ты ничего не знаешь об этом.

— Лео, мой милый Лео! — звонко, совсем по-прежнему рассмеялась Елизавета-Мария. — Та дылда-сиятельная пропала, и вопрос только в том, как сильно хочешь ты ее отыскать.

— Ты прочитала об этом в газете!

— Прочитала, — подтвердила девушка. — Ты ведь сам советовал читать прессу. В аду такого нет, помнишь, Лео? Это ведь твои слова.

— Перестань!

Елизавета-Мария подступила ко мне и тихонько прошептала:

— На приеме я кое-что видела. Уверена, это поможет тебе отыскать глупышку.

— Что ты хочешь взамен? — вырвалось у меня помимо собственной воли.

— Верни мне молодость! — ожидаемо потребовала суккуб. — Верни молодость и дай слово никогда не забирать ее впредь!

Я покачал головой.

— Исключено.

— Позволь узнать почему?

— Ты все выдумала. Хочешь обвести меня вокруг пальца? Не выйдет.

— Я дам слово, — очень серьезно произнесла Елизавета-Мария. — Я дам слово тебе, а ты — мне. Если моя информация не приведет тебя к девушке в течение сорока восьми часов, поступай как знаешь.

— Сорок восемь часов?

— Да.

— Занятно…

Мне хотелось поверить. О, как мне хотелось поверить словам суккуба, но верить ее словам было нельзя. Но что я теряю? Если это обман, все вернется на круги своя уже через два дня, а если Елизавета-Мария и в самом деле видела нечто важное, я смогу отыскать дочь главного инспектора. Не знаю, сумею ли в этом случае добиться расположения Елизаветы-Марии фон Нальц, а вот на благодарность ее отца смогу рассчитывать твердо. Это и решило дело.

Суккуб заметила, как загорелись мои глаза, и облизнула губы.

— Ну, Лео? Ты согласен?

— Ты расстанешься с Альбертом, — выставил я дополнительное условие. — И это не обсуждается.

— Как скажешь, дорогой, — покладисто согласилась Елизавета-Мария, изнывая от нетерпения вновь вернуть себе облик юной девицы, и откинула вуаль.

Мы обменялись клятвами, и не успел я еще ничего предпринять, как покрытая морщинками кожа девушки принялась разглаживаться, на глазах возвращая себе свежесть и упругость.

— Говори! — потребовал я, ощущая себя круглым идиотом. — Или сделке конец!

Елизавета-Мария несколько раз вздохнула полной грудью, потом рассмеялась, но сразу осеклась, перехватив мой полный лютого бешенства взгляд.

— Лео, успокойся! — попросила она. — Я всегда держу свое слово!

— Говори!