Всеблагое электричество. Пенталогия

— Пятнадцатого числа каждого месяца я отсылаю им чек. — Софи встрепенулась, но сразу покачала головой. — Нет, я всегда делала это сама. Никто не мог вскрыть корреспонденцию. Если только…

— Если только — что?

Софи выдвинула верхний ящик стола и выложила перед собой гроссбух.

— Я заносила эти расходы в бухгалтерские книги, — пояснила кузина, — но кабинет неизменно заперт. Даже пыль вытирают только в моем присутствии!

У меня враз пересохло горло.

Сколько времени провела здесь в одиночестве Ольга Орлова, пока хореограф наконец не перестал слоняться по коридору и я не вернулся за танцовщицей?

Могла Ольга разыграть опьянение, желая обыскать кабинет?

Русская танцовщица, русские социалисты…

— Жан-Пьер! — насторожилась Софи. — Что такое?

Я скривился, но отмалчиваться не стал и без утайки рассказал о своем опрометчивом поступке.

— О чем ты только думал?! — взъярилась кузина. — Так приспичило залезть к ней под юбку?

— Ольга была нетрезва и могла влипнуть в какую-нибудь историю. Я просто присмотрел за ней.

— Присмотрел так присмотрел!

— А что мне еще оставалось?! Она твоя главная звезда!

— Змеюка она подколодная, а не звезда! Удавила бы собственными руками!

— Мы не знаем наверняка, что она рылась в гроссбухе, — рассудительно заметил я, но тут же поморщился. — Хотя она русская, и налетчики — тоже…

Софи фыркнула.

— Ольга такая же русская, как и я. По паспорту она Оливия Пети. После успеха русских сезонов Дягилева среди танцовщиков в моде русские псевдонимы. Виктор Долин наткнулся на нее в каком-то парижском кабаре.

— А сам он?

— Его рекомендательные письма были в полном порядке.

Я покачал головой.

— Так, может, не она? Хотя среди налетчиков были и французы…

— Это еще ни о чем не говорит! — отмахнулась Софи, закончила листать гроссбух и опустилась на колени перед столом, внимательно изучая выдвижной ящик. — Посмотри! — показала она мне волнистый светлый волос, совсем как у Ольги. — Волос был зажат ящиком! По-твоему, это случайность?

Я только вздохнул.

— И что будем делать? Запрем в подвале и выбьем правду? А если это все же не она?

— Никуда мы Ольгу запирать не будем, — отрезала Софи. — И даже если она сознается — что дальше? Собрался воевать с анархистами?

— Социалистами.

— Не важно! Скорее всего, бумаг уже нет в Новом Вавилоне, а я не могу позволить себе лишиться лучшей танцовщицы!

— Так мы все спустим на тормозах? — удивился я.

— Просто присмотри за Ольгой. Она полагает тебя недалеким простаком, воспользуйся этим. Вотрись в доверие. Анри Фальер приедет за бумагами завтра. Ума не приложу, как ему теперь обо всем рассказать! — Софи посмотрела на свои сцепленные пальцы и потребовала: — Уходи, мне надо побыть одной.

Я не стал навязывать свое общество кузине и вышел за дверь. Молча.

Слишком много неприятностей навалилось за последнее время, чтобы настроение могло исправить простое «все будет хорошо»…

2

Представление прошло на ура. Публика пребывала в полном восторге, аплодисменты не смолкали еще очень долго.

Я стоял в коридоре и подпирал стену, делая вид, будто присматриваю, как бы никто из особо рьяных поклонников не прорвался в гримерку. Туда-сюда сновали с подносами официанты и бегали раскрасневшиеся после выступления танцовщицы, но на меня внимания никто не обращал.

С кухни тянуло аппетитными ароматами, а в животе урчало все сильнее, и все же отлучиться я не решался, опасаясь упустить Ольгу. Стоять было неудобно — болели ребра, а в один ботинок, дабы изменить походку и слегка исказить силуэт фигуры, я засунул сразу две стельки.

После окончания представления прима убежала в свою комнату и пока оттуда не выходила. С моего места прекрасно просматривалась ее дверь.

— Жан-Пьер! — невесть откуда вдруг взялся Морис Тома. — Что случилось?

— В каком смысле? — удивился я.

— Все ужасно нервничают!

— Кто — все?

— Лука, Гаспар… да все! — всплеснул руками буфетчик. — Я видел у них револьверы! Что происходит?!

Я неопределенно пожал плечами.

— Наверное, после известных событий кузина решила подстраховаться, только и всего.

В этот момент в комнату Ольги заглянул Виктор Долин, но почти сразу вышел и зашагал прочь по коридору. И тогда наконец появилась прима. Судя по накидке и шляпке с вуалью, она намеревалась покинуть клуб.

— Морис! — улыбнулся я, желая поскорее отделаться от встревоженного буфетчика. — Если что-то вдруг узнаю, непременно поделюсь этим с тобой, а сейчас извини, меня ждут дела…

Ольга к этому времени уже скрылась в фойе, я рванул туда вслед за ней, заметил мелькнувшую у выхода синюю шляпку и подбежал к Антонио.

— Я ушел! — предупредил я красавчика, схватил со стула заранее приготовленные на этот случай легкий плащ и котелок и выскочил на улицу, на ходу просовывая руки в рукава. Ольга взяла коляску, мне тоже ничего не оставалось, кроме как свистнуть, подзывая свободного извозчика.

По воле случая это оказался тот самый дядька с вислыми усами, что подвозил меня вчера. Но зато и объяснять ничего не пришлось: когда я заскочил на козлы и велел следовать за отъехавшей от клуба коляской, он лишь усмехнулся и взмахнул вожжами.

— Очередная кузина?