Всеблагое электричество. Пенталогия

— Ты мне все расскажешь! — прошипел Остридж. — Все расскажешь, сволочь!

Откуда-то, будто из другого мира, послышался звук распахнувшейся двери, и тут же рыкнул инспектор:

— Что еще?!

Хватка ослабла, беспамятство начало отступать.

— Чем это вы тут занимаетесь, Остридж? — полюбопытствовал кто-то. Насмешливый голос был мне, несомненно, знаком, но в ушах шумело слишком сильно. Я его не узнал.

— Провожу дознание, Моран. Что же еще? — ответил сыщик и наконец меня отпустил.

Я уткнулся лбом в столешницу, да так и остался лежать, не в силах выпрямиться на стуле.

— Вы что-то хотели? — холодно спросил инспектор Остридж после этого.

— Решил занести вам заключение криминалистов по отпечаткам пальцев, — прозвучало в ответ.

— Ах, дьявол! Дайте же его сюда!

Сыщик выбежал из-за стола и зашуршал бумажными листками. Тут я сумел наконец отлипнуть от стола и растянул губы в улыбке:

— Добрый день, мсье Моран!

— Добрый день, Жан-Пьер, — отозвался инспектор.

Остридж оторвался от заключения и удивленно спросил:

— Вы знакомы?

— Господин Симон проходит по одному из моих дел свидетелем, — пояснил Бастиан Моран, не вдаваясь в детали.

— Да? Ну да не важно, — инспектор Остридж вдруг взвился, будто ужаленный. — Что?! Этого не может быть! Здесь какая-то ошибка!

— Что такое? — участливо поинтересовался Моран.

— Отпечатки не совпадают! Но этого просто не может быть!

Бастиан Моран пожал плечами.

— Выходит, ты взял не того.

— Этого не может быть! — рявкнул сыщик и встряхнул листами. — Ты специально, да? Вздумал подменить отчет?

Моран шагнул к коллеге и заглянул ему в глаза.

— А зачем мне это делать, Остридж? — поинтересовался он очень мягко и спокойно, но прозвучало в его голосе нечто такое, от чего по спине побежали мурашки.

Полицейский лишь казался изысканным и утонченным, на деле под личиной беззаботного франта скрывался тот еще живоглот. И Третий департамент — это всегда Третий департамент.

Инспектор Остридж стушевался, кинул листки на стол и полез за носовым платком.

— Простите, Моран, — извинился он, промокая глаза. — Просто вырвалось. Нервы.

— Бывает.

— Но я знаю, что это он! Я знаю это!

— Все мы порой совершаем ошибки, — мягко улыбнулся Бастиан Моран.

Но сыщик упрямо покачал головой.

— Не в этот раз! Я знаю, что это был он! Знаю! — Остридж ткнул в меня пальцем и шагнул к двери. — Я потребую провести повторную проверку!

— Не трудитесь, я уже сделал это за вас, — усмехнулся инспектор Моран. — Отпечатки не совпадают. И да, здесь не отпечатки жертвы, я попросил проверить и это тоже. Признаюсь, случай меня весьма… заинтриговал.

— Это какая-то чудовищная ошибка!

— Увы, Остридж, подозреваемого вам придется отпустить, — вновь смягчил тон Бастиан Моран. — Отпечатки на орудии убийства ему не принадлежат. Следы на клумбе под окном не совпадают с изъятой при задержании обувью. Да и самого задержанного на месте преступления никто не видел. Адвокат не оставит от ваших аргументов и камня на камне, на таких основаниях Ле Брен не даст санкцию на продление ареста.

Остридж взглянул на собеседника с плохо скрываемой ненавистью и резонно отметил:

— Вы чертовски хорошо осведомлены о деталях дела, Моран! Успели просмотреть материалы?

— Как уже говорил, — столь же недобро улыбнулся в ответ инспектор, — у меня есть в этом деле свой интерес.

— Я доведу расследование до конца!

— Нисколько не сомневаюсь. Но сейчас мне нужно побеседовать с господином Симоном по другому делу.

— Могу узнать, по какому именно? — прищурился Остридж. — Если это, конечно, не секрет?

— Можете, — рассеянно кивнул Моран. — Какие могут быть секреты? Вы и сами проходите по нему свидетелем…

О черт! Я вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах слышал это имя раньше. Остридж был начальником вломившегося в клуб детектива-сержанта!

Сыщик скривился, будто надкусил лимон, кинул на стол кольцо с ключами от наручников и молча вышел в коридор, но я не ощутил от этого ровным счетом никакого облегчения. Показалось вдруг, что в мой идеальный план вкрался некий досадный просчет…

4

Вопреки опасениям, поначалу все пошло неплохо. С меня сняли наручники, вернули изъятую после задержания одежду и даже позволили сменить на нее полосатую тюремную робу. Но не отпустили.

У инспектора Морана и в самом деле были на меня какие-то планы.

— Это не займет много вашего драгоценного времени, дорогой Жан-Пьер, — с нескрываемой иронией сообщил он, когда мы в сопровождении дюжего конвоира отправились куда-то вглубь Ньютон-Маркта по коридору, освещенному безумно резким сиянием электрических ламп.

Здание штаб-квартиры полиции метрополии занимало целый квартал да еще уходило на несколько этажей под землю, и бродить по нему можно было неделями напролет, но инспектор слишком сильно ценил свое время, чтобы устраивать мне столь продолжительную экскурсию. Мы погрузились в лифт, тот дрогнул и начал спускаться куда-то в подвал.

— Удивительно дело, — улыбнулся вдруг Бастиан Моран, — с чего это Остридж взял, что на ноже непременно окажутся ваши отпечатки пальцев, а? Как думаете, Жан-Пьер?

Мне гадать об этом совершенно не хотелось, и я буркнул:

— Банальная зашоренность, мсье.