Всеблагое электричество. Пенталогия

За время моего отсутствия состояние Софи особых изменений не претерпело. Ей не стало ни хуже ни лучше, но было ясно, что установившееся равновесие долго не продержится. Ближе к закату проклятие неминуемо навалится с новой силой.

— Доктор Ларсен не появлялся? — спросил я Альберта, который безостановочно зевал, но наотрез отказывался хоть немного поспать. Миссис Харди отчаялась убедить его отдохнуть, а лишь приносила новые порции кофе.

Поэт покачал головой, потом оглядел мой перепачканный грязью костюм и нахмурился.

— Что с вами стряслось, Жан-Пьер?

— Небольшая авария, — отмахнулся я.

— Миссис Харди! — позвал тогда Альберт экономку и указал на меня. — Взгляните! Как думаете, с этим можно что-то сделать?

Тетушка покачала головой.

— Только выкинуть на помойку.

Поэт поднялся из кресла и попросил:

— Присмотрите минутку за Софи.

— Конечно-конечно!

— Идем, Жан-Пьер! Ты не можешь ходить в таком виде!

Пока Альберт Брандт рылся в своем гардеробе, я без спроса налил себе полбокала коньяка — шустовского из России, осторожно опустился на лакированный подлокотник кресла у камина и сделал небольшой глоток.

Голова немного кружилась, затылок ломило. Хотелось улечься на ковер, закрыть глаза и на какое-то время выпасть из этого мира, только я такой роскоши позволить себе никак не мог. Сидел, пил коньяк, ждал поэта.

Минут через пять Альберт принес совсем новый костюм, синий, в тонкую жемчужную полоску, и предложил примерить его в гостевой спальне. Я отказываться не стал, поскольку появляться на людях в моем виде и в самом деле не стоило. Извозчику даже пришлось накинуть сверху пару франков, иначе тот наотрез отказывался брать столь подозрительного пассажира. Какой-нибудь излишне рьяный постовой мог и вовсе заподозрить в бродяжничестве.

Брюки подошли идеально, словно их шили на меня, а вот рукава пиджака оказались коротковаты, да и сам он ощутимо жал в плечах. Но тут уж ничего не попишешь, дареному коню в зубы не смотрят.

Я попросил у миссис Харди бумажный пакет и переложил в него пачки банкнот, следом сунул пистолет с глушителем, который не стал возвращать Рамону Миро. Потом отправился проведать Софи, но ее держал за руку сидевший рядом Альберт. Смотрелось это со стороны донельзя трогательно.

Я покачал головой, ушел в холл и уселся там в кресло у камина. Достал блокнот, начал рисовать, только ничего хорошего из этого не вышло. В голове гудело, пальцы дрожали. Ну его к черту!

Я откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Уже начал проваливаться в сон, когда постучали во входную дверь и на второй этаж поднялся доктор Ларсен. В ответ на мой вопросительный взгляд он невесело покачал головой и прошел в спальню.

— Боюсь, я напрасно обнадежил вас, господа, — с обреченным вздохом произнес доктор, и Альберт встревоженно вскочил на ноги.

— О чем вы говорите? — всполошился поэт. — Но как же так?!

— Одного переливания крови будет недостаточно. Я уже предупреждал об этом, да. — Ларсен ссутулился и принялся теребить снятый с головы котелок. — А мне, к величайшему сожалению, не удалось договориться об услугах… кровопийцы.

— Дайте им двойную цену! — предложил я самое очевидное решение проблемы. — Да хоть тройную! У меня есть деньги!

— Не в этом дело! — досадливо скривился доктор. — В этой сфере работает не так много людей! Просто сейчас нет свободных… специалистов!

Поэт нахмурился.

— И никого не получится перекупить? Деньги — это всегда деньги.

Ларсен отрицательно покачал головой.

— У меня нет выхода на хозяина предприятия. Сами понимаете, в газете таких объявлений не печатают.

Захотелось со всего маху врезать кулаком по стене, сдержаться получилось с превеликим трудом.

— Но кого-то же вы знаете! — попытался я найти хоть какой-то выход из тупика. — Кого-то из посредников, а?

— Знаю, да, — подтвердил Ларсен. — Но этот человек в первую очередь заботится о своих пациентах! Одного из них сейчас и пользует кровосос.

— А если предложить ему отступные? — заикнулся было поэт.

— В этом случае деньги ничего не решают! — отмахнулся доктор. — Поверьте, я пытался! Единственное, что нам остается, — комбинировать инъекции алюминиевых препаратов с переливанием крови!

Кое-что в словах Ларсена заставило меня насторожиться и прищелкнуть пальцами.

— Постойте! А что это за пациент? Вы знаете, о ком шла речь?

Доктор медленно кивнул.

— Он ведь не умрет, если вампир ненадолго отвлечется? — уточнил я.

— Да пусть даже умрет! — выкрикнул Альберт.

Я выставил руку, призывая поэта к молчанию.

— Не умрет ведь, так?

И вновь Ларсен кивнул.

— Что вы предлагаете, Жан-Пьер? — спросил он после недолгой паузы. — Похитить вампира? Вы отдаете себе отчет в том, насколько это неосмотрительно и, прямо скажем, опасно?

— А у нас есть выбор?

Выбора не было, и все мы прекрасно знали об этом.

— Вы поможете нам, доктор? — спросил Альберт Брандт. — Поверьте, моя благодарность не будет знать границ.

Ларсен запрокинул голову и закатил глаза, но тут же взял себя в руки.

— Хорошо, господа! Я дам вам адрес, — пообещал он. — Дам, да! И надеюсь, нам всем не придется об этом пожалеть…

4