Всеединство

Профессор Хантингтон нарисовал достаточно колоритный портрет новых хозяев Америки, чтобы понять, чего лишилась старушка-Европа, потеряв такие «драгоценные» «фрагменты» своего населения, по которым плачут не то тюрьма, не то веревка; чтобы понять тот «возвышенный дух» отцов-основателей Нового Света, который и определил моральные ценности, изложенные ими в «американском кредо»: «свобода, равенство, ценности отдельной личности, уважение прав граждан, репрезентативное правительство и частная собственность».

Проще говоря, «американское кредо» – это своего рода проявление инстинкта самосохранения, охранная грамота от того, чтобы новоселы не перестреляли друг друга при дележе награбленного, грамота, узаконивающая награбленное как стартовый капитал института «частной собственности». Кроме узаконивания незыблемости «частной собственности» в этом «американском кредо», по сути, ничего больше и нет, кроме пафосной словесной шелухи, развязывающей новым гражданам Америки руки на все, кроме грабежа уже награбленного.

О каких «ценностях отдельной личности» говорится в «американском кредо», понять проблематично.

Если понимать это в буквальном смысле, рассматривая личность, как денежный мешок, то американцы знают в этом толк, ценя и сохраняя таковые особо ценные «ценности» в Белом доме, как золото в банк хранилище. Если понимать «ценности личности» в духовном плане, то на американской «духовной» почве они не понимаемы иначе, как через религию, которая по сути своей, мягко говоря, ущербна. Судите сами: «Американское кредо» – это протестантизм без Бога, а американская гражданская религия – Христианство без Христа».

О свободе, равенстве и прочих «прелестях» буржуазной демократии лучше Николая Бердяева вряд ли кто скажет. Читайте и наслаждайтесь трудами этого философа.

Продолжим наслаждаться перлами профессора Хантингтона.

«К 1790 году население Соединенных Штатов, исключая индейцев, насчитывало

3929 000 человек, из которых 698 000 были рабами и не воспринимались американцами в качестве полноправных членов общества».

«… Индейцев отогнали, их вождей перебили, большое количество мужчин, женщин и детей обратили в рабов и отправили на плантации Вест-Индии».

А как же иначе, если «…поселенцы пришли к выводу, что единственная правильная политика в отношении аборигенов – устрашение и самые суровые меры вплоть до полного истребления». «Одновременно с преследованием и истреблением индейцев белые ввозили в страну чернокожих рабов», которых потом, наверное, за ненадобностью, отправили назад в Африку, «создав из них в 1891 г. страну Либерию». «Большую часть своей истории американцы порабощали и угнетали чернокожих, уничтожали и третировали индейцев, тиранили иммигрантов из Азии». «К середине этого столетия (XIX столетия – прим. авт.) неотъемлемое неравенство рас признавалось в Америке за научно доказанный факт». «Люди стремятся объединиться с теми, с кем они схожи и с кем делят нечто общее».

Что же общего у людей, портреты которых так ярко нарисованы американским профессором, кроме награбленной и ставшей «частной» собственности?

Похоже, ничего. В итоге, «нация возникает лишь в результате „политического контракта“ между отдельными личностями, не имеющими иных общих воззрений», кроме воззрений на мир через мироедские линзы очков в золотой оправе, обрызганной кровью неисчислимых жертв нарождающегося капитала.

«Впрочем, – продолжает профессор, – история и психология учат, что на одном «политическом контракте» нация долго не продержится. Америка, основанная только на «американском кредо», «быстро превратится в слабую конфедерацию… групп, у которых общим будет разве что проживание на определенной территории». Но «изначально американцам не было свойственно привязываться к конкретным местам». «Тяга к скитаниям, как представляется, заложена в самой их природе». «Между мартом 1999 г. и мартом 2001 г. 43000 000 американцев сменили место проживания».

Профессор видит, что «в отличие от других народов, американцы не идентифицируют себя и со страной в целом», «… для большинства из них „страна“ – понятие абстрактное», «… связь с землей у них часто выражается в понятиях принадлежности и обладания, но не отождествления». «Потомки первых поселенцев и последующих эмигрантов, несмотря на весь свой патриотизм, не могут назвать Америку родиной».

Профессор, как любой современный американец, сам – «потомок тех «драгоценных» «фрагментов», о которых он пишет, или потомок эмигрантов, т.е. бродяга, а потому ему не дано понять, что такое Родина и что такое патриотизм.

Бродяга и бандит может захватить чужой кусок земли, убить и ограбить его хозяина, но при этом земля, политая чужой, а не собственной кровью и потом, никогда не станет ему Родиной, поскольку он смотрит на нее, как на вещь, которую можно купить, продать, отобрать, а не как на плоть и кровь свою.