Всегда говори нет

Выйдя на нужной станции, медленно шла к офису. Сон прокручивался в голове как при замедленной съемке. Конечно, я помнила все довольно смутно и сумбурно. Но простой деревянный крест с моим именем и датами рождения и смерти стоял перед глазами. Сейчас уже середина апреля. До седьмого июля оставалось всего несколько месяцев. Хотя я и не верила в то, что это может быть пророчество, все равно на душе заскребли кошки.

А еще мне врезались в память слова Эли: «Да, Лена была хорошая, безотказная. Когда ни попроси о помощи, всегда все сделает». Вспомнилось, как я с первого класса начала дружить с Элей. Она же не дала мне права выбора, просто сразу объявила своей подругой, уселась за одну парту, и с тех пор я была ее верной спутницей. Не то, чтобы я сильно возражала, но по факту меня никто и не спрашивал. Ни одна ее проделка не проходила без моей помощи. Я только сейчас осознала, что никогда особо не горела желанием писать неприличные слова на стене в школьном туалете, а потом отмывать их в одиночку, будучи застуканной, мстить Коле, прикрывать ее отсутствие дома от родителей. Но все мои попытки отказаться не увенчивались успехом. Потом я вообще забила и просто сразу соглашалась на все, что она попросит. Эля из тех, с кем проще сразу согласиться, чем долго и нудно терпеть ее уговоры и моральное унижение.

– А где листовки мальчика-пчелы? – Вывел из раздумий насмешливый голос Маши. Оказывается, я на автомате переступила порог офиса, даже не заметив этого. – Я точно помню, что он там стоял сегодня, как и всегда. Ты передала эстафету кому-то другому? Или нам снегопад ждать?

Я невольно опустила глаза на свои руки, порылась в сумке, вызвав смешки коллег. Листовок не было. И как это я прошла мимо, не заметив его? Поспешно скрылась за монитором. Было неловко и стыдно. Сама не знаю, за что. Выходит, все в офисе давно заметили, что я постоянно беру одни и те же флаеры на выходе из метро и выкидываю по приходу на работу? На самом деле я одна из немногих, кто брал листовки. В основном народ торопился мимо, не замечая его присутствия, а то и грубя в ответ. Честно говоря, я беру листовки не только у него, а у всех, кто раздает. Они с такой мольбой смотрят в глаза, я просто не могу отказать. Мне не сложно пронести их сотню метров, а у людей благодаря этому, возможно, наладится жизнь.

Работа не клеилась. Я никак не могла сосредоточиться, вдобавок Лола завалила вопросами в мессенджер. Ответив только на срочные, я ушла на кухню. У нас есть подсобка, оборудованная под столовую, где поставлен чайник, микроволновка и маленький холодильник, между собой мы называем ее кухней. Там я набрала воды и медленно пила ее, разглядывая в окно птиц. Почему-то даже дата смерти, которая наступает так скоро, не пугала так сильно, как осознание того факта, что я всегда на все соглашаюсь. Вспомнился последний эпизод с порванным платьем. Я бы не потратила время в клубе с каким-то стремным парнем и не опозорилась бы, если бы отказала Эле составить ей компанию. Но я, как всегда согласилась. Стала вспоминать: я хоть раз говорила ей НЕТ? На ее просьбы? Как назло, не вспоминалось ни одного такого случая. Это осознание оказалось таким внезапным, таким простым и в то же время таким чудовищным, что я сидела у окна с ощущением, что меня стукнули по голове кирпичом.

Любовь Васильевна вернула меня в реальность грубо и бесцеремонно:

– Лена, вот ты где! Я тебя везде ищу! У меня там опять что-то не заладилось с тем отчетом, идем скорее! Мне его распечатать надо и передать на подпись, а столбики все уехали, дата пропала…

Ничего нового. Я всегда ей помогаю. Внезапная мысль поразила меня, как молния. Вопрос выскочил прежде, чем я успела подумать:

– Любовь Васильевна, а почему вы только меня об этом просите? У нас весь отдел знает эксель, некоторые даже получше меня.

Она опешила, явно не ожидая ничего подобного. Моргнула, соображая, но быстро пришла в себя. Уж кто-кто, а Любовь Васильевна точно не из робких, ее в неловкое положение попробуй поставь!

– Лена, ну ты-то у нас сама доброта! Машку с Диной я всему учила, а теперь к ним не подойди, сразу грозят пожаловаться шефине. А мне что остается делать? Я с этими компьютерами совсем не дружу, ты же знаешь. А теперь все требуют в электронном виде! Я бы и рада на пенсию пойти, но надо внукам помогать, жить в Москве нынче так дорого стало! Вы-то молодые, получше в этом соображаете, поколение другое. А нам, старикам, тяжело.

Любовь Васильевна смотрела глазами кота из «Шрека», я представила ее маленького голодающего внука, ждущего бабушку домой с хлебом и молоком, и ответила:

– Конечно, я помогу. Это совсем не сложно. Подождите пару минут, воду допью, а то жажда замучила.

Как всегда, оказалась сущая ерунда, но пришлось потратить минут пятнадцать, чтобы привести все в пригодный для печати вид.