Всегда и навечно (СИ)

— У всех своё предназначение, — в который раз твердила она ему, — но у них оно не связано с тобой. Тогда почему я их нарисовала?

Если бы Клаус только знал. С каждым днём всё становилось загадочней и запутанней от её видений. И ещё Марсель. Кэролайн рисовала его почти каждый день, но также утверждала, что его названый сын не связан с её пророчеством. Всё стало понятно насчёт Марселя несколько дней назад, когда Клаус зашёл в комнату, что выделил своей гостье, и увидел её, как всегда, сидящей на полу подле кровати, рисующей очередной рисунок. Он намеренно выделил ей эту комнату, дабы поменять обстановку, которая её окружала у Тристана. Она разительно отличалась от той. В ней отсутствовали чёрно-белые краски; наоборот, комната была разноцветной, а стены украшали произведения его кисти. В основном Клаус приказал повесить несколько красивых пейзажей. Но Кэролайн, казалось, не обратила на разительные перемены никакого внимания. Она равнодушно окинула помещение взглядом и попросила оставить её одну, что несказанно задело Клауса. Он чувствовал, что она возвела между ними невидимую стену, и в последующие дни решил навещать свою гостью как можно реже, дабы не нервировать своим присутствием. Но недавно он не сдержался, вышел из себя и в первый раз увидел её в гневе, о чём жутко сожалел теперь.

В тот день Клаус подошёл и присел на корточки возле неё, чтобы посмотреть на то, что она рисует. И то, что он увидел, вывело его из себя: Ребекка и Марсель вместе, счастливые и улыбающиеся. Вне сомнения, Кэролайн рисовала их совместное будущее. Да, Клаус подозревал об их тайной связи, но убедиться воочию было для него уже слишком. Он схватил её за руку и вырвал у неё злосчастный лист бумаги.

— Это ты видишь?! — взревел Клаус, подскакивая, но тут же был сам припечатан к стене. Её глаза налились бешеным блеском, а под ними образовались выпуклые венки. Кэролайн ощетинилась, показывая ему свои клыки.

— Я ведь предупреждала тебя, чтобы больше меня не трогал и не мешал, когда я в трансе рисую! — прошипела она ему в лицо. — Но ты упрямо не следуешь моим чёртовым правилам, Клаус! — В его силах было свернуть ей шею, вырвать сердце, да что угодно, но он почему-то завороженно смотрел на неё и прислушивался к каждому слову. Дышать становилось трудно, но Клаус не смел пошевелиться, давая ей возможность показать над ним превосходство. Он нутром чувствовал, что так необходимо поступить. Если бы он показал свою силу, то окончательно сломал её хрупкую натуру. Уже немного успокоившись и ослабив хватку, Кэролайн продолжила равнодушным, почти монотонным голосом: — Твоя сестра сама пришла ко мне и попросила предсказать будущее. Этот рисунок предназначался не тебе, а ей. Как бы ты ни старался, как бы ни мешал, но они будут вместе «всегда и навечно». Это их судьба, их предназначение. — Кэролайн ошарашенно посмотрела в его глаза из-за своего же предсказания и, резко отпустив, отошла от него. Клаус, не меньше удивлённый её словами, смотрел на неё во все глаза. — Я ошиблась и наконец поняла своё предсказание. Оно касалось тебя частично. Моя миссия окончена.

— Ты сказала, что у меня есть своё предназначение и мне придётся ради СВОЕГО счастья пожертвовать кем-то дорогим. — Он не верил ей. Кэролайн явно что-то скрыла от него.

— Разве тебе не нужно будет наконец отпустить от себя Ребекку? А это для тебя великая жертва. Она тебе очень дорога, — усмехнулась Кэролайн. Она прошла к тумбочке, что стояла сбоку от кровати, и поспешно надела на руку перстни. Когда она обернулась, то была уже полностью спокойной и собранной. — Думаешь, эта парочка не стала бы что-то предпринимать против тебя? Хочешь расскажу тебе, что будет, если ты опять встанешь между ними, Клаус?

— Уж удиви, — задумчиво попросил Клаус, отмечая про себя, что она за эти минуты назвала его дважды по имени.

Кэролайн неспешно подошла к развешенным рисункам, которые, кстати, она прикрепила скрепками на его картины, и резко сорвала нужные. Клаус поморщился от такого варварства, но она или нарочно не замечала, или же совсем ничего не видела в этом предосудительного.

— Думаешь, почему я их нарисовала? — Она вручила ему рисунки с лицами его детищ. — Самые древние и сильные вампиры, после тебя конечно. Ненавидевшие тебя вечность. А теперь подумай, пойдут они в случае твоего очередного отказа за Марселем, если он попросит о помощи? Считаешь, они не захотят отомстить тебе за своих близких, за себя? Принимать тебе решение. В этом я тебе больше не помощник и тем более не советчик. Я показала тебе два исхода и теперь я хочу вернуться к Тристану. — Всё это Кэролайн выпалила, казалось, на одном дыхании, и до Клауса не сразу дошло, что она собирается обратно к Де Мартелю. Она как будто хотела сбежать от чего-то или кого-то? От него?

— Ещё не время, — холодно ответил Клаус, — у меня создалось чувство, что ты мне чего-то недоговариваешь. И пока я не узнаю что, ты никуда не уедешь.

— Серьёзно, глазастенький? — Кэролайн в отчаянии развела руками в стороны. — Я теперь в заложницах?