Всегда на переднем крае

В больнице работника милиции уже ждали. Молоденькая медсестра провела его в небольшую комнату, где лежала одежда покойного. Никанор Хрисанфович первым делом тщательно осмотрел темно-синий костюм, рубашку, белье… В карманах, кроме обычной всякой всячины, он обнаружил паспорт на имя Матвея Семеновича Гороховского, выданный в Нарьян-Маре, серебряные карманные часы, 600 рублей наличными и аккредитив на 25 тысяч (в старом исчислении). Никанор Хрисанфович задумчиво повертел в руках коричневую книжечку. С фотографии в паспорте смотрели усталые глаза пожилого человека. Из раздумья Дудникова вывел голос медсестры. Она приглашала его на вскрытие. Никанор Хрисанфович без особой охоты последовал за девушкой. Не впервые ему приходилось присутствовать при этой процедуре, но все-таки никак не мог к ней привыкнуть. Однако ничего не поделаешь: это тоже его работа, а работа — прежде всего.

Судебно-медицинская экспертиза установила перелом основания черепа и двух ребер. Сомнений нет: убийство…

Впервые Дудников увидел человека, умершего насильственной смертью, когда был еще совсем мальчишкой. Партизанский отряд, в котором служил разведчиком Николай, вошел вечером в одно село. Надо было пополнить запасы продовольствия. Вдруг, откуда ни возьмись, фашисты, целая колонна. Завязался бой. Немцы наседали со всех сторон. Вражеские осветительные ракеты освещали ярко, как днем, каждую улочку. Силы оказались явно неравными, и командир отдал приказ отходить. Дудников вскочил, ожидая своего друга Ивана Ледяева, пулеметчика. Кинулся к нему — а тот истекает кровью. Пуля попала в живот. Подняли пулеметчика партизаны, перевязали и понесли. Но недолго жил Иван. Хоронили его со всеми воинскими почестями, по-партизански. Дудников, не отрываясь, смотрел на бледное заострившееся лицо друга и не стыдился своих слез. Может быть, именно тогда паренек из маленького поселка, затерявшегося в Брянских лесах, еще вчера бегавший в школу, не только умом, но сердцем понял, что такое война. И жгучая, беспредельная ненависть к врагу заполнила все его юное существо.

И потом, на большом и трудном боевом пути партизанского соединения от Брянских лесов до молдавских Кодр, были потери. Уходили из жизни молодые, полные сил люди. И каждая потеря острой болью отдавалась в душе партизанского разведчика. Люди гибли за правое дело, воюя против смертельного врага. А сейчас ведь мир. Этот человек еще вчера жил: думал, мечтал, грустил, радовался… И вот погиб, погиб не на войне. Значит, и это черное дело врага. Да, убийца, грабитель, вор, хулиган и прочая нечисть, что еще мешает нам спокойно жить, трудиться, творить — враги нашего общества. Знакомое острое чувство ненависти к убийце охватило Дудникова. Но не только оно овладело в те минуты офицером. Он тщательно анализировал, взвешивал, сопоставлял известные факты.

Итак, Гороховский пал жертвой преступления. Вопросы возникали один за другим. Убийство с целью ограбления? Но ведь деньги, часы, наконец, аккредитив (подпись на котором преступник мог впоследствии подделать) целы. Однако это еще ни о чем не говорит. Грабители могли просто не успеть обчистить свою жертву, кто-то помешал. С подобными случаями Дудников уже встречался. Дорожное происшествие? Машина сбила переходившего улицу Гороховского, и шофер, чтобы замести следы, оттащил его на тротуар. И такое бывает. Но что-то не похоже.

Характер телесных повреждений не тот, что при наезде. Пьяная драка? Экспертиза установила — убитый был совершенно трезв. Месть, сведение старых счетов, наконец, ревность? Возможно. Адресный стол на запрос милиции сообщил, что «гражданин Гороховский Матвей Семенович в г. Кишиневе никогда не проживал и не проживает в настоящее время». Судя по всему, он появился в городе совсем недавно.

Но человек — не иголка. Нелегко ему затеряться даже в огромном городе, а в Кишиневе — тем более. Надо найти ответ на все вопросы. С чего начать? Логика и опыт подсказывали: необходимо поговорить с жильцами домов, в районе которых произошло преступление. Быть может, что-нибудь прояснится. Методически, одну за другой, оперуполномоченный обходил квартиры, вынимал из кармана фотографию покойного, показывал, а сам незаметно наблюдал за реакцией. Глаза опрашиваемых равнодушно скользили по фотоснимку незнакомого человека, и ответ был везде одинаков:

— Этого человека я не знаю…

О нем говорили, как о живом, потому что Дудников, естественно, умалчивал, что он убит. Впрочем, однажды Дудникову показалось, что в этих, ставших уже трафаретными словах проскользнула незнакомая нотка. Было это в квартире № 9 дома № 86. Здесь в скромно, но со вкусом обставленной квартире одиноко жила Софья Павловна, вдова инженера. Она дольше других рассматривала карточку и, чуть помедлив, каким-то приглушенным голосом сказала:

— Нет, нет, я его вижу впервые.

Но одной догадки мало. Нужны факты. И вскоре они появились. Во время одного из посещений дома № 86 какая-то женщина таинственно зашептала:

— Этот человек бывал у Софьи Павловны. Я видела, как он заходил. Да, это он, — закончила она.