Всегда на переднем крае

Но он работал. Работал на совесть. В 1964 году стал начальником отделения уголовного розыска. Теперь вроде и сам — начальство, а хлопот не убавилось. Даже больше стало. Раньше отвечал только за себя, теперь еще и за подчиненных.

А Шерлоком Холмсом не стал. Спокойный, рассудительный, понимал — «всезнающих», «всевидящих» не бывает. Розыск — это холодный ум, внимательный глаз и труд. Много труда.

Так и живет человек, который не мечтал о милицейской форме. Но, надев ее, всю жизнь, все силы отдает нелегкому делу. Не ради должности, не ради звезд на погонах. Он коммунист и работает на совесть.

И о лесе не забыл, любит по-прежнему. И частенько думает: вот в воскресенье возьму сынишек, Кольку с Витькой, рюкзак за плечи — и в лес. Отдохнем! Думать-то думает, да не всегда начальник отделения угрозыска находит время для отдыха. И, положив телефонную трубку, после очередного звонка виновато говорит сыновьям:

— Ничего, братцы, поход переносится на следующее воскресенье. Что поделаешь, такая наша работа.

И капитан Руссу уходит из дома. Туда, где он сейчас, сию же минуту, нужен людям.

В. Лебедкин Даром ничто не проходит

Вряд ли кто бывает богаче чистыми, первозданными мечтами, чем мальчишки и девчонки. Им на пороге самостоятельной жизни многое кажется таинственным, неизведанным. Каждому хочется испытать трудности, совершить подвиг. Это будущее, его романтика и привлекательность многим представляется еще абстрактно, хотя некоторые уже видят себя космонавтами — как же иначе в наш век! — или моряками дальнего плавания, писателями или знаменитыми кинозвездами.

Юности свойственно мечтать, и это понятно — у нее все еще впереди. И только значительно позже, когда у человека есть, как мы говорим, пройденный путь, когда он уже в жизни многое познал и что-то полезное сделал людям, тогда он, этот человек, обязательно оглянется. Оглянется, чтобы подвести первый, а иногда и последний итог. И, конечно же, приятно сознавать и чувствовать, что жизнь прожита не зря, тем более, если жизнь эта еще только в самом расцвете.

Зоя Дмитриевна Кулдошина тоже мечтала. Грезились ей впереди одни только трудности. Какие — она и сама еще не знала. Но только обязательно хотелось, чтобы они были, чтоб можно было их преодолевать, побеждать. Мечтала совершить что-нибудь важное, значительное, за что люди говорят спасибо. Еще в десятом классе услышала Зоя как-то разговор о том, куда пойти после школы. Одна из девчонок сказала:

— Я бы пошла на курсы стенографии. Мне нравится эта специальность. Представьте себе, что вы владеете какими-то, только вам понятными крючками-точками. Свободно успеваете записать самую быструю речь. И только потому, что каждый крючок может обозначать слово, а то и целую фразу…

— И что же, кто тебе мешает? — спросила Зоя.

— Трудно запомнить всю эту механику. Боюсь, что не справлюсь.

И тут Зоя выпалила:

— А я вот пойду и — справлюсь!

Знала, конечно, что это не подвиг. Но все же трудность, которую надо преодолеть. Только не суждено ей было закончить курсы. Началась война.

— Что умеешь делать? — спросили ее в военкомате.

— Ненавидеть врага! — отвечала она, стараясь говорить сквозь зубы, чтобы произвести нужное впечатление.

— Мы все ненавидим. — Офицер поднял на нее усталые от бессонницы глаза. — Я спрашиваю, может, ты в школьном кружке изучала радио, увлекалась стрельбой или хорошо владеешь немецким?

Ни того, ни другого, ни третьего она не умела, не знала. В ту минуту ей показалось, что жизнь только тем и занимается, что на каждом шагу ставит ей подножки. Хотела на передовую — не пускают! Подумала, может, знание стенографии и машинописи поможет попасть туда. Там ведь обязательно будут допрашивать пленных фрицев, и надо же кому-то вести запись. Главное, попасть на передовую, а там она уж будет стрелять в них, гадов.

Сказала — и помогло… Зою направили работать в штаб дивизии. А там работа известная: день и ночь приказы, представления к наградам, переписка с родными погибших…

Недовольна была собой Зоя: не то, не этого она хотела. Какую пользу можно принести своей армии, на скучной канцелярской работе? Но ей строго сказали:

— Все рвутся на передовую. Что же ты хочешь, чтобы мы посадили здесь мужчину?

И она, стараясь хоть как-то оправдать себя, работала добросовестно, не покладая рук. И даже тогда, когда мало-мальски приходила в себя от страха после очередной бомбежки или вражеского артобстрела, все равно думала, что ее работа не связана с трудностями, с риском, а поэтому не очень-то нужная…

С первых дней войны от родного Подмосковья прошла она путь со своим штабом до самых западных границ нашей Родины. Вместе со всеми принимала участие в Ясско-Кишиневской операции. Наградили ее медалью «За боевые заслуги» — оценили «скучную работу». И все равно она была недовольна собой — все время просилась на передовую.

После изгнания врата с территории Советской Молдавии ее пригласили в штаб к главному начальству и сказали:

— Вы хотели быть на передовой, так вот, исполняем ваше желание — посылаем вас на передовую…