Всегда один

— Ну и отлично. Это наши ребята, поскребли по сусекам, помогут тут, если что. Не военные, но... — тут он взял меня под руку и повёл к тому самому дереву, где мы час назад сидели вместе. Усаживаемся снова.

— Как тут дела? — устраиваясь на земле, поинтересовался я в сторону, не рассчитывая на особые откровения.

Но агент медлит с ответом, я, предчувствуя нехорошее, обеспокоенно повернулся к нему.

— Парни работают, — Сергей отвечает уклончиво, но я, не отрываясь, смотрю ему прямо в глаза, и он быстро сдался: — Но к этим, оказывается, ночью подъехало подкрепление, и люди серьёзные. Наши бойцы вроде бы даже узнали кого-то - служили вместе...

Договорить он не успел. Где-то за спиной — а ведь дом как раз в той стороне! — раздался жуткий то ли свист, то ли вой, мы подхватываемся, вскакиваем, там что-то начинает хлопать, как фейерверк, и сразу же — явная стрельба очередями. Мы, не сговариваясь, бежим в сторону опушки, пригибаясь, но почти сразу меня кто-то схватил руками сбоку и повалил на землю, Сергей справился сам, плавно опускаясь на одно колено рядом. Смотрю налево — это тот самый мужик, что командовал гражданскими, он, не глядя на нас, уже что-то неразборчиво тараторит в гарнитуру рации. Перестрелка явно усиливается, причём, даже решительно невоенному мне слышны две группы стволов: наши — тихие хлопки, и со стороны дома — оттуда шарашат по полной программе, десяток автоматов, никак не меньше.

— Сигналку кто-то из наших сорвал, — яростно прокричал в нашу сторону командир.

Я непонимающе смотрю на Сергея. Ну — сорвал, и что? Это же сигналка, они же не должны сильно взрываться, что это меняет? Но тут с грацией бешеного лося к нам подбежал Скип и буквально обрушился между мной и командиром.

— Жопа! — хрипло дыша, кричит он. — Спалились! Ткаченко — мудак слепой!

— Да что такое-то? — я тоже кричу. — Ты хотел штурмовать — ну так иди и штурмуй!

— Мы тихо хотели! Подойти к дому, зайти сразу во все окна-двери — и привет! И оружия нормального у них вчера точно не было — так, пара пистолей! Только этот тупой урод сорвал сигналку, и теперь в каждом окне с автоматикой сидят, длинной! А нам до дома двести метров по пустому идти, с любой стороны! Как уток перебьют!

Я бешено рычу в воздух, запрокинув голову.

— Что ты предлагаешь? — ору в лицо Скипу.

— Это все фигня, слабо, в помещениях по-тихому воевать, — он трясёт своим чудо-автоматом. — Всё равно уже нашумели, надо что-то помощнее, плюс гранаты! Я позвоню сейчас дежурному — сможешь быстро притащить?

— Звони!

Я встаю, мне кто-то орёт "ложись, дурак!", но я, не обращая внимания, отхожу назад, огибаю дерево и приваливаюсь к нему спиной. Вот же чёрт! Представляю, что там чувствует Рыжая! Одна, в том чертовом подвале! Стрельба вокруг! Так... Рыжая? В голову огненным шквалом врывается мысль: а что, если они сейчас... Рыжую... Или этот "спецназ" криворукий попадет не туда... Ну уж нет!

Шаг вперёд — и я в подвале, в той самой комнате, в которой провёл предыдущую ночь с Рыжей в обнимку. И сразу же мне в глаза бросается девушка — она сидит на стуле, примотанная к нему скотчем, в комнате больше никого. Я подскакиваю, хватаю Лину за руку, за ногу, но пальцы скользят, пытаюсь найти, подковырнуть край скотча — но у меня и без спешки это никогда не получалось, а уж сейчас... Оглядываюсь в поисках... не знаю, хоть чего-нибудь! Но ничего, конечно, нет. Матрас на полу, да стул, к которому примотана Рыжая — вот и вся обстановка. В глазах начинает мутнеть, но я как-то очень быстро справляюсь с собой, где-то на периферии сознания успев даже порадоваться — вот какой я молодец! И первая же попытка спокойно подумать сразу дает результат — я абсолютно хладнокровно прыгаю назад, к Скипу, стрельба немного стихла, он что-то говорит в рацию, примерившись, выдёргиваю нож из чехла у него на поясе. Он вскидывается, смотрит на меня непонимающе, но я уже на четвереньках отползаю назад.

Снова прыжок, только теперь между мной и Линой чья-то спина в белой футболке. В голове у меня сразу взрывается та самая сигнальная мина, спина покрывается холодным потом, время замедляется. Человек начинает поворачиваться ко мне, сначала одной головой, я машинально отмечаю синие татуировки у него на обеих руках, он что-то говорит, но губы двигаются заторможенно, ничего не разобрать. Что меня толкнуло — не знаю, но я как-то очень просто, без затей, всадил нож ему в бок. Вот как держал правой рукой внизу, так и ткнул, сильно, ещё и добавил, ещё и левой, и толкнул, и вперед, и сам упал на него сверху, схватив, вцепившись, придавливая рвущееся тело к земле всем своим весом! И еле удержался от того, чтобы вцепиться зубами в близкое горло.