Всегда твой

— Я Сикстайн, ваша новая соседка. — Она поворачивается и показывает на особняк, расположенный в паре акров от нашего, его большой фасад впечатляет даже с такого расстояния. — Моя мама — француженка, а папа — англичанин. Он хотел вернуться домой, и мы переехали в Хэмпшир в июле. Ты ведь был в Париже, верно?

— Откуда ты знаешь?

— Я все лето брала уроки верховой езды у Астора, так мы и подружились. Он сказал мне, что вы были там в лагере карате? — последнюю часть фразы она произносит как вопрос.

— Дзюдо.

Мои родители всегда стремились к тому, чтобы мы были заняты летом и не мешали им, поэтому они нашли месячные лагеря для нас обоих. Неудивительно, что им удалось найти для Астора такое занятие, которое позволило бы ему остаться дома, а меня отправить на пять недель в другую страну.

В Париже есть потрясающая программа по дзюдо, гораздо лучше, чем в Лондоне, поэтому, когда они сказали мне об этом, все встало на свои места.

Но все равно было обидно.

— Астор говорит, что ты очень хорош. Как ты думаешь, ты сможешь опустить взрослого человека на мат? — спрашивает она, и уголок моих губ приподнимается от того, что это был ее первый вопрос. — У тебя приятная улыбка, — добавляет она несколько рассеянно.

Я хорош.

Со временем я стану великим.

Борьба у меня в крови, а дзюдо в сочетании с другими видами спорта ММА помогло обуздать жестокость, кричащую о выходе внутри меня.

— Я уже научился, — говорю я ей, — когда-нибудь я тебе покажу.

— Не могу дождаться. — Она отвечает, ее глаза сверкают, и я слышу правду в ее словах.

— Сикстайн. — Повторяю я, пропуская это имя между губами и глядя на нее сверху вниз. Она сказала, что ее мама француженка, очевидно, она сама говорит по-французски, так что я делаю предположение. — Тебя назвали в честь часовни?

Мне нравится, как она смотрит на меня, когда я задаю ей этот вопрос. Как будто она заглядывает глубоко внутрь меня.

— Да, — говорит она мне, ее глаза с интересом блуждают по моему лицу. — Никто никогда не знал об этом раньше, пока я сама не рассказывала им.

Удовлетворение согревает мою грудь, когда я понимаю, что даже Астор не догадался о ней на счет этого.

Я делаю шаг к ней, сокращая расстояние между нами, перебираю прядь ее волос и наматываю ее шелковистую длину на палец.

Ее глаза расширяются от моего вторжения в ее личное пространство, но она спокойно наблюдает за мной и ждет, когда я заговорю.

— Сикс…, — шепчу я, прежде чем поднести другую руку к груди, — и Никс.

Она морщит нос.

— Никто меня так не называет.

Я дергаю ее за волосы, и она вскрикивает, движение выводит ее из равновесия и заставляет упасть мне на грудь.

— А я буду. — Шепчу я ей на ухо, прежде чем отпустить ее.

Она отступает на пару шагов назад и бросает на меня настороженный взгляд.

— Faut que je fasse gaffe autour de toi.

— Я не говорю по-французски.

— Я сказала, что мне нужно быть осторожной рядом с тобой.

Я наклоняю голову в сторону.

— Почему?

— От тебя одни неприятности. — Она говорит, ее глаза слегка сужаются.

Я ухмыляюсь.

— Ты не любишь неприятности?

— Я хорошая девочка, — отвечает она. — Я избегаю их любой ценой.

— Хм, — хмыкаю я, рассматривая ее. — Посмотрим.

Прежде чем она успевает ответить, мамин голос окликает меня сзади.

— Феникс! — я поворачиваюсь и вижу, что она стоит в стороне, там, где я был, когда впервые заметил волосы Сикстайн. Она держит руки у рта и, судя по голосу, зовет меня. — Пойдем, пора задувать свечи.

— Сейчас буду. — Отвечаю я, ненадолго оборачиваясь к Сикстайн. — Ты так и не сказала, что подаришь мне на день рождения.

— Мои родители уже подарили тебе подарок.

— Это не то, чего я хочу. — Я говорю, качая головой. — Я хочу получить подарок от тебя, как ты сейчас делаешь для Астора.

Она улыбается, отворачивается и смотрит на землю, а затем снова поворачивается ко мне лицом.

— Я могу нарвать цветов и для тебя.

Она уже собирается пригнуться, но я протягиваю руку и останавливаю ее.

— Я не хочу того же, что ты подаришь ему.

— Мне больше нечего тебе подарить. — Она говорит извиняющимся тоном, а уголки ее глаз морщатся, и она нахмуривает брови.

— Тогда я могу принять обещание в качестве подарка. Мне десять, это большой день рождения.

— Что ты имеешь в виду?

— Поскольку ты не можешь подарить мне подарок сегодня, я могу попросить у тебя одну вещь, когда увижу что-то, что мне нужно, и ты должна мне это подарить.

Я хотел бы сформулировать это как предложение, но получилось как требование. Но она не сопротивляется.

Наверное, она действительно хорошая девочка.

Линия ее бровей разглаживается, и она кивает, а на губах появляется легкая улыбка.

— Это справедливо.

— Феникс! Что ты делаешь?

Я поворачиваюсь и вижу Риса и Роуга, двух моих лучших друзей, бегущих по полю к нам.

— Твоя мама послала нас, чтобы забрать тебя задувать свечи, — говорит Рис, когда они поравнялись с нами.

— А это кто? — спрашивает Роуг, бросив заинтересованный взгляд в ее сторону.

— Никто, — поспешно отвечаю я. Я не хочу, чтобы кто-то из моих друзей заметил ее так же, как я. Не тогда, когда о ней уже знает Астор.