Всегда в бою

Дорогу мы перерезали, а вот попытка поддержать войска, наступавшие на Скирманово, успеха не имела. Мало того, сопротивление противника на участке 258-го полка резко возросло. Восточная окраина Михайловского несколько раз переходила из рук в руки. Бойцы батальона Романова дрались как львы. Раненые отказывались покидать поле боя. Над селом с утра до вечера висели черные стаи "юнкерсов". Они бомбили нещадно. В дыму пожаров наши стрелки сходились с противником врукопашную. Кололи штыком, крушили прикладом, рубили саперными лопатками. Ближнего боя враг не выдержал. Роты батальона отбрасывали гитлеровцев в западную часть села, к кладбищу, но далее продвинуться не удавалось. Здесь у немцев был мощный опорный пункт. Десятки пулеметов, минометов, пехотные пушки, плотный автоматный огонь встречали атакующий батальон. Опять налетала авиация, опять, ревя моторами, наползали танки с крестами на броне.

К вечеру бой в Михайловском принял очаговый характер. Комбат Романов с 3-й ротой Галича снова прорвался к центру села и сражался там, окруженный танками и пехотой 252-й дивизии. А в это же время в восточной части села стрелки батальона при поддержке пулеметной роты взяли в кольцо несколько групп прорвавшихся автоматчиков. Одна такая группа, пройдя огородами, вышла к восточной околице Михайловского, к дороге, что вела к Озерне и далее к деревне Барынино.

Фашистов здесь встретил дружный огонь пулеметного взвода. Когда расчет одного "максима" вышел из строя, за пулемет лег политрук роты Н. К. Коломиец. Ранило в руку и его. Вражеские автоматчики наседали, и Коломиец поднял бойцов в контратаку. В рукопашной схватке противник был уничтожен. На исходе боя геройски погиб и политрук Николай Кириллович Коломиец.

О напряженности боя за Михайловское, о потерях, которые несла там 252-я немецкая пехотная дивизия, наглядно свидетельствовал дневник гитлеровского унтер-офицера. Этот дневник, как и другие документы, подобранные на поле боя, Романов переправил в штаб полка. Вот что я прочитал в записи унтер-офицера, датированной 5 ноября 1941 года: "Долго ли нам еще лежать под убийственным огнем? Все роты сильно выбиты, надеемся, что нас скоро сменят. Слово "смена" стало несбыточной мечтой. Скоро в Михайловском не останется ни одного целого дома. Все уничтожает гранатный бой".

Любопытен также факт, о котором доложили разведчики. Жители деревни Волково, что южнее Михайловского, рассказали им: десятки грузовых машин были заняты перевозкой трупов немецких солдат, погибших на передовой. Их еле-еле успевали хоронить. Еще больше машин проходило через деревню в тыл с ранеными. Немецкий солдат из похоронной команды объяснил жителям: "Под село Михайловское прибыли сибиряки".

Мы тоже несли потери. В рукопашной схватке был тяжело ранен командир 2-го батальона Петр Васильевич Борисов. Получил ранение и командир 210-го гаубичного полка майор Б. С. Покрышкин. Он славился в дивизии не только как организатор артиллерийского боя, но и как отличный стрелок. Это он в первый день наступления, управляя огнем взвода тяжелых гаубиц, сшиб с Михайловской колокольни фашистских наблюдателей. Затем, умело сосредоточивая огонь дивизионов, надежно прокладывал дорогу пехоте, пресекал вражеские контратаки. После его ранения командование 210-м полком принял майор И. Д. Жилин.

Потери были и в рядовом и сержантском составе - особенно в стрелковых батальонах. Только за один день 5 ноября из медсанбата пришлось отправить в тыл около 200 человек раненых.

Ожесточенные бои продолжались и в последующие дни. Чтобы не обескровить окончательно 1-й батальон капитана Романова, я был вынужден отвести его из Михайловского. Комбат, весь черный от пороховой гари и копоти, прибыл на НП полка и высказал свое недовольство приказом на отход.

Объясняю ему, что бой за Михайловское сковал полк, что главную задачу мы выполнили: 2-й батальон пересек рузскую дорогу и прочно удерживает плацдарм за Озерной, у деревни Федчино. Теперь есть резон развивать успех именно с этого плацдарма, двинуть отсюда часть сил в обход Михайловского.

- Мой батальон отступать не приучен, - ответил он..

- Эх, Иван Никанорович! - как-то по-домашнему вздохнул Суханов. - Умело отступать - тоже наука. Он тебя норовит с правой ударить - отшагни, пусть промажет. А как промажет да проскочит - ты его и с правой и с левой. И каюк ему...

Романов вышел, а Суханов, немного помолчав, добавил:

- Примерный командир. Надежный.