Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были"

— Как зачем, Люба? Ведь сейчас в колхозах и совхозах всё больше становится агрегатов с электропитанием. Не одни же тракторы и комбайны.

— А ещё сапы, — хитро сощурила глаза Великанова.

— Ты вот смеёшься, а вот хотя бы доильные аппараты — они что, на бензине работают?

— Ладно, Антон, это я так. Я всё поняла. И что, тебе удалось там устроиться?

— Конечно. Если в Киеве у меня блата нет, то в родном городе знакомых много.

— И ты всё время собираешься работать в Тараще?

— Пока что не знаю. Я ведь ещё и не работал, начну только с 1‑го сентября. Может быть, со временем отыщу работу в Киеве. А, может быть, и здесь останусь. А что? Здесь у меня нет проблем с квартирой, а в столице лет десять, не меньше, придётся её ожидать. К тому же, преподавательская работа в ВУЗах и техникумах хорошо оплачивается. Да и родной город мне нравится.

— Ты знаешь, — грустно протянула Люба, — а вот я его в этом году не узнаю. Не такой он какой–то стал.

— Хуже?

— Как ни грустно это говорить, но, пожалуй, да.

— Я и сам это заметил. Он в последнее время стал, как бы это сказать — мелковатым, что ли, и менее ухоженным. Конечно, все мы выросли, и он теперь для нас кажется маленьким, а после Киева ещё и немного захудалым. Но, тем не менее, и я обратил внимание на то, что он стал менее ухоженным. В городе, как тебе, наверное, известно, поменялось партийное руководство. Наверное, у нового руки пока что не доходят до таких мелочей, как не очень ухоженные улицы, да и всегда новая метла по–новому метёт. Ты же знаешь, что Ленин отец уже уехал из города?

— Да, краем уха слышала. Только вот не знаю, куда он переехал, сама Лена–то в Киеве. Но я с ней практически там не виделась.

— Я точно тоже не знаю. Его перевели на повышение то ли в Луцкий обком, то ли в Ровенский.

— Понятно. Так что Лена уже в Таращу приезжать не будет. Да и, вообще, не родной он для неё город. Она ведь тут прожила, учась в школе, всего год. А так всю свою сознательную жизнь провела в Богуславе, потом в Киеве. А жаль, что в Тараще она бывать не будет. Правда, мы с ней и в Киеве можем видеться, нужно будет её разыскать. Интересно, наши ВУЗы совсем рядом, а во время учёбы мы там нигде не пересекались.

Так, беседуя, они дошли до перекрёстка с улицей Карла Либкнехта и здесь их остановил звук сирены — справа к перекрёстку подъезжала «Скорая помощь» и предупредительно сигналила, чтобы ей освободили перекрёсток. Затем она свернула вниз на улицу, по которой шли Великанова и Гаркавенко. Они проследили за ней взглядом. «Скорая помощь» остановилась напротив двора Самойловых.

— Опять Виктора маме, наверное, плохо, — участливо покачал головой Антон.

— А что с ней? — Люба за это время ничего не знала о жизни Самойловых.

— С сердцем у неё дела неважные. У неё часто поднимается давление.

— И давно это с ней?

— Давно. Ещё с тех пор, как мы учились в школе.

— Да ты что, Антон! Я такого, бывая у них в гостях, не замечала.

— Ну, она при гостях, наверное, держалась. Погоди, я неточную тебе информацию выдал. Не вообще со школы, а с той поры, когда мы как раз заканчивали школу. Где–то с мая месяца.

— С мая? — заволновалась Великанова. — А когда точно, ты не помнишь?

— Сейчас припомню, — Антон замыслился. — Примерно с 9‑го мая. Точно! Виктор говорил, что праздник тогда прошёл нормально, а вот на второй день, то есть 10‑го мая, у его мамы случился сильный гипертонический криз. Тогда они тоже «Скорую» вызывали.

— 10‑го мая?! О, Господи! — Люба застыла, не в силах ещё что–то сказать, на глаза непроизвольно стали наворачиваться слёзы.

— Люба, что с тобой? — заволновался Гаркавенко.

— Ничего, Антон.

— Как же ничего? Я же вижу — тебе плохо? Помочь чем–то?

— Просто голова закружилась. Ничего не надо, Антон. Только ты знаешь, я, наверное, на стадион уже не пойду. Слабость какая–то. Пойду потихоньку домой.

— Я провожу тебя.

— Не нужно. Ну, разве что один квартал, ты потом на стадион со стороны рынка зайдёшь.

— Ну, хорошо. Пошли потихоньку.

И они, действительно, не спеша, пошли вдоль квартала, на территории которого находилась больница. На подходе к улице Красноармейской по их стороне уже находилась пара жилых домов. Дойдя до перекрёстка, Гаркавенко спросил:

— Может быть, и дальше тебя проводить?

— Не нужно. Мне уже лучше. Я, не спеша, пойду. Всё в порядке, погода хорошая, тротуар, вроде бы, тоже. Так что, иди спокойно на стадион. Если увидишь кого из наших, передавай от меня привет.

— Хорошо. Ну, смотри, не переоценивай свои силы.

— Да нет, всё уже нормально.