Всегда, всегда?

Дина Рубина Всегда, всегда? (сборник)

© Рубина Д., 2016

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

* * *

Портрет Дины Рубиной работы Ильи Давидовича Рубина

Предисловие

Сегодня восьмидесятые годы прошлого (ужас!) столетия кажутся мне невероятно далекими. Как говорит моя пятилетняя внучка: «Это было так давно! Это было позавчера». Годы эти далеки не только во временном отношении, просто жили мы тогда в ином измерении, в совсем ином мире, и, договариваясь о встрече, договаривались хорошенько: ведь, выйдя уже из дома, передоговориться или что-то уточнить было невозможно: мобильный телефон, это проклятье и благо цивилизации, еще не дирижировал кровообращением общества.

И это было прекрасно – для литературы. Любой поворот сюжета становился возможным, героя можно было безнаказанно трепать и таскать по разным задворкам нашей страны (о задворках мира большинство советских людей пока и не помышляло), – ведь герой просто не мог в течение двух минут сообщить, кому следует, где и зачем он находится. Сюжет несся вперед на всех парах, любое недоразумение было на руку автору, и никакому въедливому читателю просто не пришло бы в голову спросить: «Почему же он (она) не погуглил эту тему и не разобрался?»

Когда я перечитываю свои старые вещи (крайне нелегкое занятие!), я ностальгирую именно по этой авантюрной простодушной свободе построения сюжета. И сама себе, тогдашняя, кажусь очень молодой, самонадеянной, отважной, неумелой… Все вещи, написанные в те годы и представленные в этом сборнике, сегодня я написала бы по-другому. Кроме, пожалуй, рассказов «Любка» и «Яблоки из сада Шлицбутера» и повести «Двойная фамилия» – слишком болевые истории положены в основу этих произведений, а боль человеческая – такая тонкая субстанция, любое прикосновение ранит.

Рассказ «Любка» был напечатан впервые в давнем, тогда еще «коротичевском» «Огоньке», переведен на многие языки и удачно экранизирован. Я люблю читать его перед публикой: в финале там есть старинная колыбельная, напетая мне давным-давно незабвенной старухой Ниной Ильиничной Нисс-Гольдман, которая и сама стала прототипом старухи-скульпторши из повести «На Верхней Масловке». Хорошая колыбельная, душевная, с потаенным и как бы подразумеваемым матерком на финальных словах – прелестная возможность пропеть со сцены: «Он обма-а-анет мать тво-ою-у-у… Баю-ба-а-аюшки-баю-у-у». Тут аплодисменты обеспечены.