«Всего еси исполнена земля Русская...» Личности и ментальность русского средневековья

Подводя итоги, можно сказать, что Юрий Данилович оказался в тени Михаила Тверского и своего младшего брата Ивана явно незаслуженно. Выдающейся личностью он не был (ни по политическим, ни тем более по моральным качествам), но среди современников (включая Михаила и Ивана) являл собой наиболее заметную фигуру. Юрий Данилович предстает неплохим политиком и полководцем, человеком решительным и упорным в достижении цели: во многом благодаря его упорству (иногда граничившему с безрассудством), проявленному в самых неблагоприятных ситуациях, Москва сумела выйти на первенствующее место в Северо-Восточной Руси. Юрию (в отличие от Ивана Калиты) не может быть поставлено в вину пособничество татарам, и тем более неправомерно противопоставление ему в этом плане Михаила Тверского. Михаил все 12 лет своего великого княжения был верным вассалом Орды и оказал сопротивление, только попав в безвыходную ситуацию, когда альтернативой была гибель. Юрий же все эти годы, борясь с Михаилом, действовал вразрез с ордынской политикой и сделал гораздо больше, чем Михаил в 1317–1318 гг., чтобы заслужить ханскую кару. Но судьба до поры благоволила к московскому князю — эта кара проходила мимо[232]. Другое дело, что при этом Юрий (как и Михаил в 1317–1318 гг.) не выступал открыто за свержение иноземной власти — князья оказывались в конфронтации с Ордой постольку, поскольку ханы поддерживали их противников в борьбе за великое княжение. Когда же Юрию предоставился шанс получить с помощью Орды великокняжеский стол, он его использовал: собственно, иным путем, кроме ханского ярлыка, стать владимирским князем тогда было невозможно. Но уже через 4 года Юрий пошел на неподчинение хану — очевидно, он тяготился зависимостью от Орды больше, чем Михаил. Юрий сумел закрепить за Московским княжеством Можайск и Коломну. Но при нем еще не созрели условия, чтобы добиться больших успехов: не удалось удержать великое княжение, вместе с ним ушли из рук Переяславль и Нижний Новгород. Однако при Юрии Даниловиче произошло то, чего еще не было в княжение его отца: Московское княжество стало одним из двух (вместе с Тверским) сильнейших в Северо-Восточной Руси. Переход к московскому князю великого княжения владимирского создал прецедент, после которого потомки Даниила Александровича уже могли с полным основанием претендовать на первенство на Руси.

Над всей биографией Юрия Даниловича нависает тема убийства. Начало его княжения омрачено убийством пленного рязанского князя, высшее политическое достижение — убийством тверского посла Олексы Марковича и казнью самого Михаила Тверского; наконец, и сам Юрий пал жертвой убийства, и его убийца был предан смерти. Такой концентрации политических убийств, какая имела место в первые три десятилетия XIV в., история Руси прежде не знала (в 1326 г., помимо Дмитрия Михайловича Тверского, в Орде был убит и князь Александр Новосильский, а в 1327-м — Иван Ярославич Рязанский[233]). Отношение к убийству в целом и как к средству политической борьбы — вот тема, к которой более всего подводят именно факты биографии Юрия Даниловича Московского, этого поистине шекспировского характера.

§ 2.Эволюция отношения к убийству

Восьмиклассники нашего «постсоветского» времени слушали рассказ учительницы о захвате сыновьями Ярослава Мудрого в 1067 г. Всеслава Полоцкого, его заточении в «поруб», последующем освобождении восставшими киевлянами и провозглашении киевским князем. Один из учеников, очевидно, посочувствовав оказавшимся в проигрыше Ярославичам, задал вопрос, на который преподаватель (видный специалист по советскому периоду) не нашла ответа: «А почему они его не убили?» Придя на свое основное место работы, в Институт российской истории, она рассказала данный эпизод автору этих строк, и мы поиронизировали по поводу ментальных установок, воспитанных XX столетием: дескать, лучше всего убить, «нет человека — нет проблемы». Что касается ответа на поставленный вопрос, то для медиевиста он вроде бы очевиден — не убили, так как боялись греха. Но разве не соответствует истине расхожее представление о средневековье (вообще и русском в частности) как об эпохе, полной кровавых злодейских убийств и жестоких казней? Попробуем разобраться в этом, двигаясь по хронологии.

Первым зафиксированным убийством в русской истории является убийство в конце IX в. княживших в Киеве Аскольда и Дира, совершенное, по Начальному своду (кон. XI в.) — Игорем, а согласно «Повести временных лет» (нам. XII в.) — Олегом. Летописцы говорят об этом событии в сдержанной форме, вкладывая в уста убийц оправдательный аргумент: «Вы нѣста князя, ни роду княжа»[234], т. е. свершившееся оказывается как бы наказанием для Аскольда и Дира за присвоение себе княжеской власти.