Всего хорошего, и спасибо за рыбу!

Ступив на землю, пришелец обернулся и неуклюже помахал рукой кораблю. Дождь струился по его волосам, капал за шиворот.

— Спасибо, — крикнул он, — большое спа…

Гулкий раскат грома заглушил остаток фразы. Пришелец с тревогой покосился на небо и, руководствуясь внезапным наитием, начал торопливо рыться в своем огромном пакете, на дне которого обнаружилась дыра.

Сбоку на пакете было крупно написано для всех, кто владеет центаврийской азбукой: «БЕСПОШЛИННО. МЕГАМАРКЕТ. ПОРТ БРАСТА, АЛЬФА ЦЕНТАВРА. БУДЬ, КАК ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ СЛОН С РАЗДУТОЙ ЭКОНОМОСТОИМОСТЬЮ В КОСМОСЕ — ГАВ!»

— Подождите, — крикнул пришелец, всплеснув руками.

Ступеньки трапа, который уж было свернулся и уполз в люк, вновь развернулись и впустили пришельца обратно в корабль.

Несколько секунд спустя пришелец появился вновь. В руке у него было мятое и драное полотенце, которое он на ходу принялся запихивать в пакет.

Он опять помахал рукой, зажал пакет под мышкой и помчался в поисках укрытия к ближайшим деревьям, а корабль за его спиной уже начал готовиться к взлету.

Блеснувшая в небе молния заставила пришельца на миг замешкаться и тут же продолжить путь — но теперь в противоположную от каких бы то ни было древесных насаждений сторону. Он явно спешил, хотя все время то поскальзывался, то вжимал голову в плечи под напором дождя, который перешел в проливной ливень.

Под ногами пришельца чавкала грязь. За холмами рокотал гром. Пришелец тупо вытер мокрое лицо и, спотыкаясь, двинулся дальше.

Вновь блеснул свет.

На сей раз это была не молния, а какое-то тусклое, рассеянное световое пятно. Немного помаячив над горизонтом, оно исчезло.

При виде светящегося пятна пришелец вновь замешкался, а затем, ускорив шаг, направился прямиком к той точке на горизонте, где оно мелькнуло.

Местность сделалась неровной, круто пошла вверх. Через несколько сот метров пришелец наткнулся на некое препятствие. Он остановился, осмотрел преграду, потом перекинул через нее пакет и начал перелезать сам.

Едва его ноги коснулись земли на той стороне преграды, как навстречу ему из дождя, сверкнув фарами сквозь водяную стену, вылетело какое-то транспортное средство. Пришелец отшатнулся — транспортное средство неслось прямо на него. Оно было низкое и крутобокое, точно маленький, скользящий по волнам кит. Гладкое, серое, обтекаемое, оно неслось с дьявольской скоростью.

Пришелец машинально закрыл лицо руками, но его только обдало водой, а транспортное средство, промчавшись мимо, скрылось в ночи.

В миг появления машины небо прорезала очередная молния, что позволило насквозь вымокшему пришельцу за какую-то долю секунды прочитать наклейку на бампере транспортного средства.

К недвусмысленному и безграничному изумлению пришельца, та гласила: «Моя вторая машина — тоже „порше“.

2

Роб Маккенна был дрянь-человек, и сам об этом знал, так как неоднократно слышал такой отзыв о себе от самых разных людей на протяжении всей своей жизни. У него не было оснований оспаривать их мнение — ну, если не считать законным основанием тот факт, что он обожал оспаривать чужие мнения, особенно мнения тех, кого он на дух не переносил, а к их числу, по новейшим подсчетам, относилось все человечество.

Тяжело вздохнув, он сбавил скорость.

Дорога шла в гору, а его грузовик был битком набит датскими термостатическими регуляторами к радиаторам отопления.

Не то чтобы Роб Маккенна был склонен к мизантропии от природы (он лично пламенно надеялся, что это не так). Просто дождь вымотал ему все нервы. Такой уж он уродился — дождь вечно ему на нервы действует.

А сейчас как раз шел дождь.

Дождь той особенной разновидности, которую Роб Маккенна ненавидел особенно, тем более когда сидел за баранкой. У этой разновидности был свой порядковый номер. Дождь N17.

Роб Маккенна где-то читал, что у эскимосов есть более двухсот различных слов для обозначения снега, без которых речь этих людей, вероятно, стала бы очень однообразной. Так, они различают снег жидкий и плотный, легкий и тяжелый, грязный снег, хрупкий снег, снег, покрывающий всю землю, и снег, прикрывающий лишь отдельные участки, и тот, который попадает на только что выскобленный пол вашего чистого, уютного иглу (этот снег приносит сосед на подошвах своих снегоступов); снега зимы и снега весны и снега нашего детства, которые были не в пример нынешним; снег блестящий и снег пушистый, снег, лежащий на холмах, и тот, что лежит в долинах, снег, который выпадает по утрам, и тот, который выпадает ночью, снег, который начинает идти всякий раз, стоит вам собраться на рыбалку, и снег, на котором, несмотря на все ваши воспитательные усилия, оставили желтые метки ваши лайки.

Роб Маккенна занес в свою заветную тетрадочку двести тридцать одну разновидность дождя. И ни одна из них ему не нравилась.

Он снова переключил скорость, и мотор стал набирать обороты. Грузовик благодушно заурчал, выражая свои мысли о датских терморегуляторах в кузове.