Всего хорошего, и спасибо за рыбу!

— Столько лет, — стонало существо, — ох, сколько же лет. И сколько боли, сколько боли. И сколько времени длится эта боль, ох, сколько же времени. Что-то одно я бы выдержал — либо интенсивность боли, либо ее долготу. Но то и другое вместе — это уже чересчур. А, привет, опять вы на моем пути.

— Марвин? — вымолвил Артур, присев на корточки рядом с роботом. — Это ты?

— Да, вы всегда были мастером задавать архиинтеллектуальные вопросы, — простонал престарелый робот.

— Что это за штука? — тревожно прошептала Фенчерч, усевшись рядом с Артуром и схватив его за руку.

— Можно сказать, старый друг, — сказал Артур. — Я…

— Друг… — душераздирающе проскрипел робот. Слово осталось недосказанным, перейдя в скрежет, и изо рта Марвина посыпались хлопья ржавчины. — Вы должны меня извинить: я пытаюсь вспомнить, что значит это слово. Знаете, блоки памяти у меня уже не те, и каждое слово, которого я не слышу в течение нескольких миллионов лет, переносится в резервную память.

В помятой голове робота что-то слегка щелкнуло, как будто от умственного напряжения.

— Гм-м, — протянул он, — какое странное понятие.

Он еще немного подумал.

— Нет, — наконец сказал он, — никогда не встречал ничего подобного. К сожалению, ничего не могу поделать.

Марвин трогательно почесал пыльное колено и попытался повернуться, опираясь на изуродованные локти.

— Возможно, вы хотите, чтобы я сослужил вам последнюю службу, — с глухим скрежетом проговорил Марвин. — Может, поднять бумажку? Или вы хотите, чтобы я открыл дверь? — продолжал он.

Голова Марвина со скрежетом повернулась на ржавой шее. Он сделал вид, будто изучает далекий горизонт.

— В настоящее время поблизости, кажется, нет никаких дверей, — заметил он, — но бьюсь об заклад, если подождать достаточно долго, хоть одну дверь поставят. И тогда… — медленно прошамкал он, поворачивая голову обратно, чтобы видеть Артура, — я смогу ее для вас открыть. Вы же знаете, мне ждать не привыкать.

— Артур, — сурово прошептала ему в самое ухо Фенчерч, — ты мне никогда о нем не рассказывал. Что ты сделал этому несчастному существу?

— Ничего, — грустно сказал Артур, — он всегда такой…

— Ха! — буркнул Марвин. — Ха! — повторил он. — Что вы знаете о понятии «всегда»? Вы говорите слово «всегда» мне — это мне-то, тому, кто, выполняя дурацкие поручения всяких там представителей органической жизни, постоянно путешествует во времени. В результате этого я ныне в тридцать семь раз старше Вселенной. Выбирайте слова хоть с мало-мальским уважением… — он кашлянул, — …и тактом. — Дребезжа, он откашлялся и продолжал: — Бросьте меня, идите вперед и бросьте меня страдать на этой дороге. Мое время наконец-то почти истекло. Путь пройден. Я надеюсь, — проговорил он, вяло грозя им сломанным пальцем, — прийти к финишу последним. Со стороны судьбы это будет только справедливо. Вот я, мозг масштабов…

Несмотря на вялые протесты и ругань Марвина, Артур и Фенчерч подняли его с земли. Металл так раскалился, что они чуть не обожгли пальцы, но робот оказался удивительно легким. Он безвольно повис у них на руках.

Неся Марвина, Артур и Фенчерч зашагали дальше по тропе, что огибает слева Великую Рыжую Равнину и приводит к полукружию Квентульско-Кважарных Гор.

Артур пытался объясниться с Фенчерч из-за Марвина, но робот не давал ему рта раскрыть, то и дело испуская горестные кибернетические стенания.

Артур и Фенчерч хотели было купить в одном из киосков запчасти и успокоительное масло, но Марвин все это отверг.

— Я и так весь из запасных частей, — ныл он.

— Оставьте меня в покое, — скулил он.

— Каждую часть мне меняли раз пятьдесят, — сокрушался он, — кроме… — На миг у него, казалось, наступило просветление. Напрягая память, он замотал головой. — Вы помните, как вы со мной познакомились? — наконец спросил он Артура. — Я получил тогда задание на развитие интеллекта — проводить вас в рубку. Я вам сказал, что у меня ужасно ноют все диоды в левом боку. И я просил их заменить, но никто так и не соблаговолил.

Он надолго затих. Артур и Фенчерч тащили его за руки и за ноги под палящим солнцем, которое едва двигалось по небу, не говоря уже о том, чтобы клониться к горизонту.

— Посмотрим, сможете ли вы угадать, какие части мне никогда не меняли, — сказал Марвин, посчитав, что тишина становится тягостной. — Давайте, дерзните. Ой, — прибавил он, — ой-ойой-ой-ой!

Наконец они подошли к последнему киоску, положили Марвина на землю и устроились на отдых в тени. Фенчерч купила Расселу запонки — запонки с маленькими блестящими камешками, которые собирают в Квентульско-Кважарных Горах прямо под огненными буквами, составляющими Финальное Послание Бога сотворенному им миру.

Артур просмотрел стоящие на маленькой полке тоненькие брошюрки с философскими толкованиями смысла Послания.

— Готова? — спросил он Фенчерч, и она кивнула.

Они подняли Марвина.