Всего лишь 13. Подлинная история Лон

Седрик не только был огорчен, но и был очень зол. Он потерял секс, за который, как он думал, заплатил заранее. Еще хуже и оскорбительнее для него было — это то, что его молодая жена предпочла проституцию новоиспеченному мужу. Его эмоции выплескивались одни за другими: стеснение, подавленность, ярость, глубокая боль. Он сказал, что после того, как он потратил столько денег на меня за последний год, он не позволит мне вернуться в Таиланд. Я останусь его женой и буду жить в Швейцарии. К несчастью, его социальная зрелость была на десять лет моложе его хронологического возраста: он не понимал женщин, в особенности тайских женщин. И, конечно, он не знал женщин, работающих в секс-индустрии. Хотя мы уже были знакомы с ним достаточно времени, он не смог понять меня, а я его. Наши жизненные опыты отличались на 180 градусов. Мы не были частями единого целого, а наши различия, казалось, были врезаны в камень.

Я схватила свой паспорт и начала паковать вещи. Я точно не знала еще, как я буду возвращаться в Таиланд и даже, как я доберусь до аэропорта. Все это меня меньше трогало, чем мой дальнейший доход. Если Седрик не будет посылать денег моей семье, я не смогу долго обслуживать его. Я возвращалась в Таиланд. Он не понимал, что я вышла замуж за него только с тем условием, что он продолжит пересылать деньги моей семье. Было очевидно, что он верил в мою добродетель. Так, у него появился большой опыт жизни с барными девушками.

Я схватила свой паспорт, но Седрик вырвал у меня его из рук. Началась перебранка. Я укусила его руку так сильно, как могла. Когда он закричал, он выпустил мой паспорт, я ослабила зубы и схватила свой документ. Я извинилась. Я сказала ему, что у него не было права лишить меня паспорта — он принадлежал мне. Что касается меня, то он не купил меня, он просто сделал первый взнос, и его выплаты должны были продолжаться.

Его мама услышала нашу ссору и прибежала. Она была в шоке от того, что я так сильно колотила ее сына; она вызвала скорую помощь. Конечно, никто из них не мог понять мое чувство отчаяния. Они никогда не понимали, что будет делать моя семья, оставшись без жизненно-необходимых ей вещей. Я не могла оставить это так, я не могла позволить случиться этому. Я спала с мужчинами с 14 лет, чтобы заботиться о своей семье. Я не позволю, чтобы за это перестали платить.

Сначала мы поехали в больницу в отделение экстренной медицинской помощи, чтобы наложили шов на его неглубокую рану. Все говорили по-французски, я их не понимала. Почему я вышла за человека, который говорит по-французски? Я ждала, пока Седрику не оказали медицинской помощи.

Наконец, мать Седрика вышла; она была в гневе, что я очень хорошо понимала. Я представляла себя на ее месте: если бы мой сын в течение нескольких месяцев поддерживал бы девушку в финансовом плане, а затем взял бы ее к себе в дом как жену, но после приезда, она бы не демонстрировала ничего, кроме неблагодарности, а через 10 дней кинулась на моего сына и захотела бы вернуться к себе домой, то у меня было бы такое же гневное лицо. Я полностью применила ее чувства к себе. Она сказала, что мне нужно обратиться к психологу. Но я была готова сделать что угодно, чтобы ускорить мой отъезд в Паттайю, где я вновь смогу увидеть свою семью и зарабатывать деньги для ее процветания. С неохотой, но я пошла ей навстречу, я пошла к психологу.

Сразу же после лечения руки Седрика, мы втроем сели и поговорили с терапевтом о случившемся. Мама Седрика думала, что я сошла с ума, так как мое поведение было ненормальным. Она не понимала, что кто-то мог не любить ее сына. Она также не понимала, что мое такое поведение связано с неожиданной потерей денежного дохода.

Психолог говорил обстоятельно. Седрик с мамой разговаривали с ним по-французски, а он переводил для меня на английский язык. Я объяснила ему, что я не сумасшедшая; мне попросту нужен был мой паспорт, и я хотела бы вернуться в Таиланд. Он согласился, что это было бы лучшим решением, и поговорил с мамой Седрика. Я взяла свой паспорт, и мы договорились.

Мы вернулись домой из больницы, я запаковала свои вещи. Хотя было уже ясно, что я уезжаю, я готовилась к отъезду без «золотого рукопожатия», даже без «серебряного». В Паттайе есть обычай: если фаранг расходится с барной девушкой, он принимает что-то от нее в подарок, несмотря на то, что она уже от него получила. Седрик и его мать были не в курсе взаимоотношений фарангов и барных девушек, тем более, ничего не знали о стандартных манерах. Я ничего не оставила, за исключением нескольких безделушек, которые были со мной.