Всего лишь интервью? (СИ)

— Я очень сильно провинился перед Юлькой… И хочу, чтобы она меня простила, — о сути своей вины Пчёлкин промолчал, что было благоразумным. — Я хочу написать статью про неё. Я тут набросал немного, — Пчёла протянул Леониду Александровичу черновик. — Хочу, чтобы вы отредактировали, ну, по красоте короче, и пустили в номер. Я вам отплачу, сколько нужно. Поможете, из мужской солидарности?

— Солидарность солидарностью, но у меня номера забиты на месяца вперёд. Хотя, могу посмотреть, может, где-то воздух образовался… — Леонид Александрович открыл папку и стал просматривать планы выпусков. — В принципе, этот материал можно передвинуть, а на первую страницу твой поставить. Тем более, это актуально: о Юле вся страна говорит. Давай посмотрим твои наброски, Пушкин.

Леонид Александрович внимательно ознакомился с идеями Пчёлы. К концу он тяжело вздохнул, поняв, что работа предстоит тяжёлая.

Во-первых, Пчёлкин оказался ну очень далёк от журналистики, и его работа напоминала школьное сочинение, нежели статью. Во-вторых, Пчёла оказался безграмотным.

— Переделывать придётся много, — предупредил Леонид Александрович. Пчёла не возражал. Леонид Александрович включил компьютер и стал набирать текст, сразу исправляя ошибки.

— Здесь канцеляризм, убираю. Здесь штамп.

— Какой штамп? О браке?..

— Устойчивая конструкция, которую обычно в сочинениях по литературе используют. Здесь речь, повторы. Здесь… Стоп, Пчёлкин, ты пишешь «Чечни» с маленькой буквы? — Леонид Александрович поправил очки.

— Ну была бы «ЧечнЯ», я бы написал с большой. Троечником в школе был… — Пчёла почесал затылок, краснея.

— Красивая с одной «с» пишется, дурак.

— Буду знать.

Леонид Александрович просмотрел то, что уже было готово и сказал:

— Нужно ещё пару тезисов.

— Чего?.. — Пчёлкин понятия не имел, что такое тезис. Леонид Александрович понял, как всё запущено и объяснил:

— Это некая мысль, которую ты раскрываешь. Ты просто написал, что она красивая, умная, добрая, даже доказательства привёл. С горем пополам.

Мужчины стали ломать голову. По итогу Пчёла предложил пару идей, которые были одобрены Леонидом Александровичем.

Они освободились лишь под вечер. Зато когда Леонид Александрович перечитал статью, он чуть ли не облизывался, роняя восхищённые возгласы «вау» и «шедевр».

— Ищи свою статью завтра, Пчёлкин. Иди с Богом, счастья вам, — сказал он на прощание. Пчёла выложил много купюр на стол, пожал руку и отправился домой.

На обеденном перерыве Юля, как обычно, читала новый выпуск своей любимой газеты. Она никак не удивилась своей фотографии на первой полосе: это уже стало привычным делом, особенно после Чечни. Но подпись внизу страницы «Виктор Пчёлкин» заставила Юлю поперхнуться свежим кофе.

«Сегодня имя Юлии Фроловой известно каждому человеку в нашей стране. В 1995 она храбро и самоотверженно, рискуя своей жизнью, освещала события в Грозном.» — так начиналась статья.

«Пчёлкин, ты же не мог так грамотно написать… » — Юля продолжила чтение, впитывая каждое слово.

«Я хочу рассказать вам побольше об этой замечательной девушке, потому что имел счастье познакомиться с ней поближе…»

«Даже слишком близко» — Юля еле дышала, продолжая читать. Далее следовала краткая биография Юли и история становления Юльки как журналистки.

«Она показала себя мастером своего дела. Юля — пример того, как нужно любить свою профессию: всем сердцем, отдаваться ей без остатка…»

«Отдаваться сюда не очень подходит, ну ладно».

К слову, какие-то незаметные ошибки и неточности Леонид Александрович оставил и не исправил, потому что боялся выдать то, что статью Витька писал с чьей-то помощью.

«Теперь я бы хотел раскрыть ту часть Юли, которая знакома только мне. Которая недоступна обычному зрителю.

Юля — сильная девушка. Она никогда не унывает, не опускает руки, и тем самым заражает меня своим позитивом и жизнерадостностью. Она прекрасна. Она выделяется из толпы, таких, как она, не найти на всей планете… Когда она улыбается, у неё появляются милые ямочки…»

Здесь Юля начала плакать, растрогавшись, однако Юлия быстро вытерла слёзы, потому что рисковала испортить макияж растекшейся по лицу тушью. Какими только эпитетами он её не называл: добрая, умная, классная, преданны, верная… Даже про хозяйственность упомянул: рассказал о том, как хорошо Юля готовит оладьи и убирается в доме…

Заканчивалась статья следующим образом:

«Юля, ты самое лучшее, что случалось со мной. Ты моё солнышко. Я очень тебя люблю и надеюсь на то, что ты простишь меня за всё.»

Всё: Юля разревелась белугой. Всё её нутро переполняла любовь к Пчёле, и сейчас эти чувства были настолько сильны, что способны были задушить обиды.

— Блин, а мне хер кто такое сделает, — Лена Полякова, коллега Юлии, тоже прочитала статью и завидовала Юльке, но по-доброму.

— Тридцать секунд до эфира!

Юля побежала в туалет и быстро привела себя в порядок. В эфире уже была обновлённая, сияющая Юля, по которой даже не скажешь, что за тридцать секунд до эфира она словила истерику.

Но на этом сюрпризы не заканчивались.