Всего лишь интервью? (СИ)

Пчёла оделся и поехал в больницу к Юле. Он понимал, что она без сознания, и к ней вряд ли пустят, но он знал способ, как увидеть её хоть одним глазком. Он влетел в здание, поднялся на верхний этаж и быстрым шагом подошёл к реанимации.

— Вы куда идёте? Сюда нельзя! — Главврач преградил ему путь. Пчёлкин достал из кармана несколько крупных купюр. Мимические морщины на лице главврача разгладились. Он спокойно принял взятку и сказал шёпотом:

— У вас десять минут ровно.

— Засекай, Гиппократ! — Пчёла открыл дверь и сел возле Юли. Безжизненная. Бледная. Лежит с закрытыми глазами, будто спит, а к её телу тянутся десятки проводов. Можно было подумать, что это не человек, а телевизор какой-то.

— Юленька… — сорвалось с его губ одно слово. Когда он шёл сюда, то прокручивал в голове весь тот монолог, который должен был снять груз с его души, но сейчас, увидев Юлю, он забыл обо всём. Эмоции взяли власть над разумом. Пчёла погладил рукой её холодный лоб и посмотрел на аппарат, показывающий пульс Юли. В кабинете мирно пикало что-то.

— Кто же знал, что так выйдет? — Пчёла вздохнул глубже, набираясь сил для следующей реплики. — Я виню себя в том, что не остановил тебя. Я должен был сделать всё возможное, блин, паспорт твой к чертям разорвать, сжечь чемодан… Но я этого не сделал и позволил тебе улететь на верную смерть. А ты лежишь здесь теперь, как овощ… И в этом посодействовал я, поставляя оружие, — Пчёла уже сам не понимал, что говорил, он перескакивал с темы на тему. — Я не так себе представлял нашу встречу. Она иногда даже снилась мне. Я видел, как я, с цветами, твоими любимыми мимозами бегу к тебе навстречу и обнимаю так крепко, как только возможно. И никого для нас нет.

Я знаю, что не достоин тебя… Ты не заслуживаешь меня. Тебя должны носить на руках, любить и ценить. А я не ценил. Взял и предал тебя, обвинив тебя во всех смертных грехах. Я молюсь каждую ночь и прошу у Бога, чтобы только ты спаслась.

Клянусь, мне больше ничего не нужно. Пускай даже после твоего пробуждения мы больше не будем вместе. Я готов отдать свою любовь за твою жизнь. Потому что понимаю, что не заслужил. Ты должна быть счастлива, Юль. Пускай это не буду я, слышишь? Но я готов встать на колени перед тобой, потому что я раскаиваюсь в том, что совершил той ночью. Я был пьян, Юль. Я не понял, как это вышло. Я даже её имени не знал. Я просто нажрался, потому что скучал, и потом этот клуб, и она подсела ко мне… Так себе оправдание. Знаю. Я больше никогда бы тебя не предал. Ты мой смысл жизни, ты моё солнце, и если я буду знать, что ты рядом, я прорвусь везде и сверну горы. Я не знаю, слышишь ли ты меня, Юля, но я не могу больше молчать. Иначе я сойду с ума.

— Десять минут истекли, — сообщили Пчёле. Пчёлкин кивнул, встал со стула и коснулся губами лба Юли, поправляя вылезшую прядь волос. На секунду ему показалось, что она открыла глаза и посмотрела прямо на него. Возможно, так и было.

Пчёла вышел из больницы, неуверенно перебирая ногами. В конце концов он не выдержал и упал коленями на землю, заорав.

Тот день Пчёла не забудет уже, наверное, никогда.

Тогда вся бригада, за исключением Космоса (он совсем не хотел видеть Пчёлу) собралась в ресторане, чтобы отметить очередную успешную поставку оружия. За трапезой Витя даже отвлёкся от своих невесёлых мыслей. Бригадиры всячески старались рассмешить Витю, зная, как ему тяжело на душе. С трудом, но они этого добились.

В ресторан зашла газетчица с бесплатными периодическими изданиями. Фил взял одно, даже сам не зная, зачем. Он начал читать новости на первой странице и подавился.

— Валер, что-то случилось? — спросил Белый. Фил дал ему молча прочитать статью. Белый сразу понял такую реакцию Фила.

«Сегодня, 31 мая 1995 года на операции скончалась журналистка Юлия Фролова. Девушка умерла от большой потери крови. Напомним, что 19 мая 1995 года Юля была ранена при исполнении своих обязанностей…»

Фил с Белым переглянулись, в их глазах читался один вопрос: как сказать об этом Вите? Этой новостью они убьют его заживо.

— Витенька, — Фил кашлянул. — Нам надо тебе сообщить одну новость.

— Плохую? — Пчёла уже понял, что что-то произошло, но даже подумать не мог, что это связано с Фроловой.

— Дерьмовую, — Белый налил ему рюмку коньяка и дождался, пока Пчёла её опустошит. — Короче, сегодня Юле делали операцию, и…

— И? — повторил Пчёла, всё ещё не понимая.

— Она умерла, — произнёс Белый, закрыв глаза. Ему самому стало больно от смерти этой ни в чём не повинной девочки. — Потеря крови.

Витя вырвал газету из рук Белого, догадавшись, что причина их изумления в ней. Он пробежал по заголовку, лиду {?}[Первый абзац с основной информацией.], основной части… Его руки затряслись так, как не тряслись после самого тяжёлого запоя. Глаза противно стало жечь от набежавших слёз. Пчёла надолго запомнит металл вилки, которую он сжал в кулаке, чтобы не разреветься при пацанах, как девчонка. Белый не говорил ни слова: казалось, будто этой компании был дан приказ сверху организовать минуту молчания по Юле.

— За Юлю, — Белый налил себе водки. — За покойных не чокаются.