Всего лишь химия (СИ)

Нужная палатка зловещим пятном уже маячила в нескольких шагах отсюда. Не без труда справившись с замками (руки-то были заняты, а время от времени проявляющая активность Люси начала капризничать и не только не помогала, но и всячески мешала), парню удалось затащить сопротивляющееся тело. Внутри было довольно тесно, холодно и темно, а ещё где-то над ухом раздражающе попискивал одинокий комар, сумевший-таки пробраться через москитную сетку. Не став разбираться с творящимся внутри беспорядком, он осторожно разнял сомкнутые вокруг его шеи руки и уложил девушку на матрац. Сумки огромной бесформенной кучей были свалены в углу, за разбор вещей и обустраивание жилища здесь даже никто не думал приниматься. Отыскав первый попавшийся под руку спальник, Роуг старательно укутал в него сонную девушку до такой степени, что снаружи виднелся лишь кончик носа и несколько непослушных прядей, которые наверняка доставляли немало проблем и сильно щекотали лицо.

— Мне холодно-о, — недовольно протянула Люси, мёртвой хваткой впиваясь в поправляющую съехавший спальник руку, и для убедительности шмыгнула носом.

— А я чем могу помочь? — как-то раздражённо рявкнул Роуг, досадуя сам на себя за столь резкое поведение. А ведь ничего из рук вон выходящего не произошло. Нервы, опять нервы.

— О, очень даже можешь, — и вновь этот настораживающий блеск карих глаз, которые в полутьме похожи на две бездонные чёрные дыры. Ему показалось, или Люси это почти… промурлыкала? — Иди ко мне.

— Э?

Оставалось только удивляться, как в этом хрупком на вид тельце скрывалась такая сила. Решив, видимо, что словами делу не поможешь, девушка перешла к более активным действиям: что есть силы потянула горе-ученика на себя. Судя по раздавшемуся треску, рукав рубашки был безнадёжно порван и вряд ли подлежал восстановлению, но разве имели значение подобные мелочи, когда была достигнута главная цель? Запнувшись об одну из валявшихся сумок, бедолага растянулся прямо поверх Люси, придавив при этом её своим немаленьким весом. Этого факта парень, кажется, испугался гораздо больше, чем сама пострадавшая, которая не издала и звука, в то время как он практически сразу предпринял попытку отстраниться назад. Впрочем, опять безуспешную.

— Ну же, дай мне хотя бы немного почувствовать себя роковой женщиной, соблазняющей своего невинного, ни о чём не подозревающего ученика, — она прошептала это так чувственно, с придыханием в приоткрытые губы, практически касаясь их, что несчастный, не знающий куда себя деть от подкатывающего недомогания Роуг всеми фибрами души ощутил смысл сказанного.

«Ага, души, как же. Это кто ещё из вас невинный и ни о чём не подозревающий».

Он хотел было что-то возразить, но так засмотрелся на девушку, уже успевшую облюбовать его руку в качестве подушки, что из головы испарились абсолютно все мысли. В царящем полумраке её лицо выглядело совершенно другим, более умиротворённым, но при этом неизменно красивым. С непередаваемый трепетом, со грани страху, Роуг осторожно убрал в сторону падающие на лицо пряди и слегка улыбнулся. Сейчас Люси не казалась ему такой же недосягаемой, как ранее — наоборот, она была здесь, совсем близко. С разделяющего их расстояния без труда можно было различить, как трепещут при малейшем движении ресницы на её сомкнутых веках.

— Тепло… — уже сквозь дрёму промямлила девушка и, причмокнув губами, пожала плечиками и ещё крепче прижала к себе Роуга. — Так хорошо.

Сейчас стоило быть с ней более мягким и снисходительным. Люси сейчас всё равно что ребёнок и не совсем отдаёт себе отчёт в том, что творит. И ведь далеко не факт, что проснувшись завтра утром, она вспомнит хоть что-то из случившегося. Под рёбрами что-то резко кольнуло от осознания этого простого факта. И всё же она была права: было так тепло и хорошо. А ещё совсем чуточку больно.

========== Урок десятый ==========

Утро нового дня встретило Люси назойливым щебетом птиц, разбитостью во всём теле и просто вселенским холодом. Она резко приподнялась, опираясь на локти, и сразу же рухнула обратно: пульсирующая боль в висках была невыносимой, слегка кружилась голова, а в горло словно засыпали стакан песка. Пить хотелось просто невыносимо.