Всего лишь химия (СИ)

— Все ложись! — благим матом закричала блондинка и всем своим весом навалилась на брюнета, тем самым повалив его на пол и придавив своей немаленькой грудью. Запахло чем-то горелым, затем раздался звук бьющего стекла и слышимое, сдавленное шипение у самого уха, заставившее девушку с замиранием сердца поднять взгляд вверх и невольно замереть: на левой руке брюнета красовался дымящийся ожог. Картинное присвистывание, разрезавшее встревоженные охи и вздохи, заставило её вспомнить о том, в каком неловком положении она сейчас находится и сразу же отскочить в сторону.

— Грудью на амбразуру! Родина-мать зовёт!

— Стинг, ты последний придурок, — едва слышно прохрипел Чени и попытался подняться, опираясь на здоровую руку. От некогда начищенной до зеркального блеска поверхности стола остались лишь истлевшие угольки. Парень шумно сглотнул, краем глаза поглядывая на отчаянно раскрасневшуюся и растрёпанную учительницу, которая не знала, что же ей теперь делать.

— Теперь, надеюсь, всем п-понятно, почему не стоит добавлять воду в кислоту. Ничего не трогайте, я сейчас вернусь и сама этим займусь, — растерянно пролепетала она, впиваясь пальцами в пиджак парня и насильно заталкивая его в подсобку. Им в спину сразу же прилетело ещё несколько комментариев не самого приличного содержания, заставившего Люси покраснеть до кончиков ушей.

Роугу начало казаться, что он медленно сходит с ума: его насильно усадили на обветшалый, стоявший рядом с умывальником стул, который держался на добром слове, а затем стянули пиджак и закатали левый рукав рубашки. Травмированное запястье окатили ледяной водой, и вместе с чувствительностью на второй план отошла и боль. Он был готов взвыть от наслаждения, но ограничился тем, что прикрыл глаза и невольно расслабился.

— Ну как, очень больно? — осторожно поинтересовалась Хартфилия, не прекращая промывать рану. Движения её были бережными, осторожными, и парень с нескрываемым удивлением поймал себя на мысли, что они совсем не внушают ему отвращения или неприязни, а даже наоборот — некое умиротворение и безмятежность.

— Терпеть можно, — лаконично обронил он, осматривая место ожога и собираясь уже встать.

— Погоди, надо ещё нейтрализовать кислоту, — её стройный силуэт маячил в другом конце комнаты; Роуг тем временем осмотрелся. Они находились в совсем крохотном, чисто убранном помещении, по всему периметру которого стояли высокие стеллажи, заставленные всевозможной химической посудой и реактивами. Широкий подоконник был заставлен горшками с цветами всевозможных цветов и форм; и как им только удавалось выживать при полном отсутствии света и свежего воздуха?

Пока юноша думал о местном интерьере, собственном фиаско и том, почему Хартфилия перепугалась в сто крат больше его и ведёт себя подозрительно тихо и спокойно, хотя должна была как минимум плеваться ядом, девушка уже успела обработать его рану какой-то шипящей, дурно пахнущей гадостью и теперь туго перебинтовывала руку, как ни в чём не бывало усевшись рядом с ним на полу.

— А вот это уже лишнее, — довольно грубо возразил он и перехватил её запястье, начиная разматывать бинты.

— Но ведь в рану может попасть инфекция… Да и выглядит она не лучшим образом, — Чени лишь криво усмехнулся: теперь всё с ней понятно. К званию борца за справедливость добавилась ещё и награда ценителя всего прекрасного. — К тому же, скорее всего, останется шрам.

Он лишь молча пожал плечами. Подобные вещи волновали его едва ли не в последнюю очередь; уж к чему, а ко множественным ссадинам, синякам и порезам он привык ещё с детства — образ жизни обязывал. Взглядом девушка скользнула вверх, останавливаясь на узком, с зазубринами шраме, пересекающем переносицу, и, казалось, поняла, что её уговоры не возымеют действия.

— Знаешь, а я ведь хотела врачом стать, помогать маленьким детям, — девушка мечтательно зажмурилась, думая о чём-то своём, улыбнулась уголками губ, и на её щеках вспыхнул отчётливый румянец. — Пожалуйста, оставь всё же повязку, хотя бы на время, мне так будет спокойнее. Если будет слишком мешать, тогда придёшь домой и снимешь её.

Роуг хотел было съязвить по поводу, что её опасно вообще к детям подпускать на расстояние меньше километра, но только открыл рот и невольно застыл, забыв обо всём на свете. Он поймал себя на мысли, что такая Люси — заботливая, отзывчивая, по-детски непосредственная — нравится ему гораздо больше той стервозной и чопорной, какой она старалась быть рядом с ним. Пожалуй, так бы она даже смогла понравиться ему и снискать уважение — как преподаватель, конечно. Но, как известно, хорошее не может длиться долго, а поэтому чёрт всё же дёрнул блондинку за язык:

— И ещё… Ты бы мог, пожалуйста… никому не рассказывать о том, что произошло на уроке? С ребятами я поговорю, они будут молчать. Мне и так хорошенько достанется, теперь, скорее всего, придётся за собственный счёт делать ремонт.