Всего лишь один из парней

— Просто подстригись, почему бы и нет?

Мы оба смеемся, а затем через мгновение смотрим друг на друга с такой напряженностью, на которую способны только близнецы. Это пугало нашу маму, когда мы делали это в детстве. Слияние разумов, как она назвала бы это.

— Что, если бы Ксандер Белл не сломал ногу? — шепчу я.

— Я все еще могу сделать попытку, — шепчет он в ответ.

Я оглядываю комнату — там только еще одна семья успокаивает своенравного ребенка, ноющего о своей сломанной руке. Но Вы никогда не знаете. Они могли быть шпионами Забински.

Я задергиваю занавески вокруг нас.

— Я могла бы сыграть для тебя.

Он сужает глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Я подхожу ближе и понижаю голос, хотя ребенок плачет так громко, что никто не может нас услышать. Но я почти уверена, что при замысле такого обмана необходимо говорить тише.

— Я буду тобой.

— А как насчет того маленького надоедливого факта, что ты девушка?

Идея прорывается во мне, как будто мои мысли — это отрыв, а Ксандер — сетка, в которую мне нужно забить.

— Тренер даже не осознавал, что я девушка, пока я не сняла шлем. Я могу подстричься. Я буду носить твою одежду. Мы уже ходим, говорим и действуем одинаково. Я сделаю так, чтобы тебя заметили разведчики. А затем мы можем просто переключиться обратно, как только твоей ноге станет лучше.

— Они узнают, — стонет он.

— Ты же знаешь, что не узнают, — плюю я в ответ.

— Мой собственный парень не может отличить нас друг от друга, когда мы на льду!

— О да, — говорит Ксандер, потирая подбородок.

— Однажды он схватил меня за задницу. Это было неловко.

— Итак, — говорю я, ухмыляясь по всему лицу, — что скажешь?

Ксандер смотрит вниз.

— Это слишком рискованно.

Я хватаю его за руку и смотрю на него, его лицо более знакомо, чем мое собственное отражение в зеркале.

— Ты сам это сказал, Ксандер. Это наш большой перерыв. Как сестра. Позволь мне сделать это для тебя.

Он смотрит вниз и прикусывает уголок левой губы.

— Просто… просто не будь слишком хорошой. Обещаешь?"

Прилив возбуждения охватывает мое тело.

— Обещаю.

ГЛАВА 3

Элис

День понедельника, и первая тренировка «Соколов» сегодня вечером. Мы не можем больше откладывать это. Мы установили все детали, но я не могу сказать, что чувствую себя уверенно. Но все эти мелочи — например, сделать так, чтобы все думали, что я чувак, — сейчас не имеют значения, потому что сегодня вечером я ДОЛЖНА ИГРАТЬ В ХОККЕЙ!

Ксандер должен вернуться из театрального клуба в любой момент, и тогда начнется трансформация.

Я провожу рукой по своим длинным волосам. Когда я запрокидываю голову назад, они задевают поясницу. Мама никогда бы не позволила мне подстричься, и я не собираюсь начинать кризис века, показывая ей свою новую прическу. Поэтому я накупила достаточно накладных волос, чтобы Рапунцель позавидовала. Носить их постоянно по дому будет неприятно, но мама никогда не узнает об этом плане. Она никогда, даже через миллион лет, не согласилась бы со мной, притворяясь мальчиком.

Моя дверь со скрипом открывается, и Ксандер просовывает голову.

— Эй.

— Ты опоздал. Практика начинается через час.

— Да, хорошо, мне помогли.

Ксандер толкает дверь и ковыляет в мою комнату на костылях. Позади него входит девушка, держа в руках спортивную сумку большего размера, чем она сама.

Мое сердце подпрыгивает в горле. Ксандер не приводит девушек домой — зачем ему приводить незнакомку именно сегодня?

— Эл, — говорит Ксандер, падая на мою кровать, как умирающая птица, — это…

— Я Мэдисон Мьонг!

Девушка с громким грохотом роняет гигантскую спортивную сумку и подбегает ко мне. Она хватает меня за руку и смотрит на меня сияющими карими глазами. — О, Боже мой. Ты действительно похожв на своего брата.

— Э-э, спасибо, — говорю я, не зная, воспринимать это как комплимент или нет.

Мэдисон немного ниже меня, у нее длинные шелковистые черные волосы и очень много макияжа. Она хватает прядь моих волос и хмурит брови.

— Хмм, нам нужно купить тебе гель для укладки… и давай посмотрим, с чем мы здесь работаем.

— Ксандер? — Я визжу, когда эта странная девушка толкает меня на кровать и начинает пытаться снять с меня толстовку.

— Можешь объяснить, что происходит?

— Мы с Мэдисон в театральном клубе, — говорит он, намеренно избегая смотреть мне в глаза. Я отбиваю руки Мэдисон, и она смотрит на меня.

— Она была очень обеспокоена, когда я появился со сломанной ногой…

— Полагаю, что он новый игрок «Соколов», а я их новый волонтер!

Она моргает глазами, а я едва сдерживаю себя.

— Волонтер?

— Я пытаюсь поступить в медицинскую школу, поэтому я получила место волонтера под руководством тренеров «Соколов».

Она закидывает свои длинные локоны за голову и мечтательно смотрит вдаль.

— Разве не лучше перевязывать сексуальных, потных хоккеистов, чем осматривать кожу стариков? — Она смотрит на меня сверху вниз.

— Хотя ты не совсем то, что я имела в виду.

Кровь хлещет по моим ушам. Наш секрет может быть раскрыт еще до начала сезона.

— О, не волнуйся, — говорит Мэдисон и кладет руку мне на плечо. Она чувствует, как я дрожу?