Всего лишь пепел

– Ан нет, поделом вам! – воскликнул вдруг Василий Петрович и с силой ткнул пальцами в столешницу. – Всем ворам дали срока, в совокупности двадцать четыре года! Вот это я понимаю! Учитесь там за колючкой культуре!

– Кстати о культуре, – Ангелина Ивановна аккуратно промокнула губы салфеткой. – У Юрика нашего в школе предлагают предмет экспериментальный ввести, «Основы православной культуры» называется, мнение родителей спрашивают. Мы что скажем?

– Культура – это нормально, – недорасслышав, махнул рукой Василий Петрович, не отрывая глаз от газеты, – пусть и наш балбес культуре поучится, но без фанатизма, нам мужик нужен, а не Макаренко.

– Значит, соглашаемся, – Ангелина Ивановна удовлетворённо кивнула, – я тоже так подумала: не убей, не укради, не прелюбодействуй – это каждому хорошо бы усвоить, а то столько в мире гадости расплодилось, ступить некуда.

– Что? Какое такое «не прелюбодействуй»? – Василий Петрович поднимался из-за стола, словно встающий на дыбы конь – грозно и неотвратимо. – Какое «не убий»? Поповское что ли?

– Почему поповское? – сникла Ангелина Ивановна. – Это просто культура, развитие представлений о том, что есть добро и зло, хорошее и плохое.

– Вот я вам враз устрою «хорошее и плохое»! – Василий Петрович с размаху грохнул кулаком по столу. – Что за мракобесие? Мы в двух шагах от двадцать первого века, а ты мне о религии. Они ж науку, передовую мысль на кострах жгли!

– Вася, это в средние века было, – Ангелина Ивановна примирительно погладила мужа по руке, – да и не в России. А у нас, ты же слышал, сколько духовенства уничтожили. А церквей сколько разрушили, закрыли? А ведь там только доброму учили.

– Хватит болтать! – Василий Петрович несколько раз резко взмахнул рукой, так что супруга в испуге отшатнулась. – Тысячу лет они дурили мозги народу! Учили-учили! И что? Европа строила дворцы, заводы, у них – Париж, Версаль, Рембрандт, Шекспир! А у нас? Дурдом на кривой версте? Пьяная слобода? Рабов из людей делали? Была б моя воля, я б их опять на Соловки!

– Что ж ты говоришь! – Ангелина Ивановна в ужасе прикрыла лицо руками. – Как это на Соловки? У нас что же, умных людей нет, писателей, поэтов? Чайковский, Достоевский, Чехов! А Патриарх? С ним же сам президент встречается, благословение берёт.

– Это политика, – Василий Петрович с силой ударил правым кулаком по левой ладони, – да и вообще, наш президент с кем угодно готов облобызаться, не то что с Патриархом. У нас, в конце концов, церковь отделена от государства. Пускай у себя там учат, – он указал в сторону Больших Рос, – а мы туда ни ногой! Мы ещё посмотрим, какие статьи у них на лбу написаны, – Василий Петрович погрозил в окно кулаком, – пойдут у меня по этапу! – он резко повернулся и вышел из комнаты. На ходу задел рукой лежащую на маленьком столике книгу «Русские полководцы». Та с шумом рухнула на пол, раскрывшись на страницах, с которых на Ангелину Ивановну взглянули два спасителя России – Суворов и Кутузов. Оба в расшитых золотом генеральских мундирах, с блистающими орденами, а у Александра Васильевича прямо посередине груди уместились целых три белого металла креста. Смотрели же оба – генералиссимус и фельдмаршал – строго и внимательно, так что Ангелина Ивановна, смутившись, поспешила поднять книгу и положить на место.

– Да что у этих есть? Что они могут? Чему за тысячу лет научились? – гремел в соседней комнате голос Василия Петровича. – «Аллилуйя» петь? То ли дело у них – Джордж Вашингтон, Кеннеди, Рузвельт! А Всемирный торговый центр? Тысячу лет такой простоит, его никакой динамит не возьмёт! А Рокфеллер-центр? Уолт Стрит? Диснейленд? А у этих? Валенки, самогон, да «шумел камыш…»

«Господи, о чём он говорит? – с сокрушением подумала Ангелина Ивановна, – один наш Пушкин перевесит весь Североамериканский континент, вместе с Англией и Западной Европой!»

Перед сном она попыталась вернуться к давешнему разговору, дескать, согласимся, ведь вреда никакого, а польза налицо. Но Василий Петрович накрылся с головой одеялом и оттуда, как филин, лишь единожды ухнул:

– Нет!

Знать сильно осерчал, поняла Ангелина Ивановна, тут уж проси не проси – безполезно! Она отнесла в школу их отказ. Этот голос оказался решающим не в пользу нового предмета. Так что затею отложили. Она сообщила об этом мужу между прочим, думая, что того это ничуть не взволнует. Однако Василий Петрович просто расцвел улыбкой. Более того, и в этот и на следующий день, он безпрерывно улыбался и шутил – такого за ним давно не водилось.

Он действительно решительно и безповоротно выздоровел. Изводящие его голоса замолкли, страхи улетучились, и голова сразу же распухла от новых мыслей и проектов. Напевая себе под нос «Гром победы раздавался», он гулял по участку и мечтал, как бы ему заполучить себе в друзья нового заместителя губернатора Клаунаса…

* * *

Послушай, ври, да знай же меру.

Грибоедов А. С.