Всего лишь пепел

Вопрос с проектом решился на удивление быстро: у одного известного архитектора по фамилии Избитнев при неожиданной проверке наряд ППС обнаружил в заднем кармане брюк два патрона от пулемета «Максим». Дело пахло тюрьмой, и архитектор, чтобы облегчить свою участь, сам предложил Василию Петровичу безвозмездные услуги. Он даже подсказал, в какой коммерческом предприятии можно крайне дешево приобрести строительные материалы. Владелец этой компании, справедливо предполагая, что и у него в барсетке может оказаться пакетик с героином, любезно предложил Василию Петровичу за приемлемую сумму в двести долларов всё необходимое для строительства дома: и калиброванное бревно, и доску, а также столярные изделия. Это предложение бизнесмена было любезно принято…

Через шесть месяцев над зеркалом Окуневского озера, словно мановением волшебной палки колдуна, вырос ни на что не похожий, но обстоятельный и серьезный деревянный дом в два с четвертью этажа, общей площадью в триста восемнадцать квадратных метров. Дом поражал небывалой самобытностью, причудливым сочетанием архитектурных стилей. Специалист углядел бы здесь линии и объемы дворянской усадьбы, параллелепипеды и овалы модерна, монументализм сталинизма и минимализм хрущевизма. И все это из простых калиброванных бревен. Вот на что способна прижатая к колючей проволоке двумя пулеметными патронами архитектурная мысль! С особой изощренностью эта самая мысль потрудилась над крышей, изломав и искрутив ее с буйной эклектичной сумасшедшинкой и одев после всего в красную черепицу. Сей шедевр призывал всякого прохожего изумленно снимать перед собой шляпу. В остальном все выглядело пристойно и даже банально. Участок опоясал высокий дощатый забор, в положенном месте встали глухие металлические ворота, а рядом с ними — два рослых сержанта. На закрытой территории ворожила над ландшафтным дизайном несколько воспрянувшая духом Ангелина Ивановна. Ей помогал архитектор Избитнев, отрабатывающий последние (как заверил его участковый инспектор по месту жительства) трудодни…

По вечерам из города приезжал сам Василий Петрович. Он неспешно прогуливался по мощеной камнем дорожке, спускался к озеру и минуты по полторы кряду глядел на воду. В этот момент он воображал себя героем документального фильма, на которого смотрят тысячи его земляков и с восхищением восклицают: «Какой у нас все-таки замечательный мэр!»… Никакой путаницы тут не было: уже более месяца Василий Петрович целеустремленно мечтал о кресле мэра. «Раз сбылись мои прежние мечты, — по-милицейски уверенно думал он, — то сбудется и эта!»

Однако в деревне тоже что-то происходило. За делами и важными размышлениями Василий Петрович совсем упустил из виду свою «первую беду». В Больших Росах появились незнакомые люди, они передвигались с места на место, переносили из стороны в сторону какие-то предметы, выкладывали их штабелями, чем-то стучали и гремели. Поначалу Василий Петрович решил, что это школьники-тимуровцы оказывают шефскую помощь старикам. Но когда к Большим Росам устремились груженые стройматериалами КамАЗы, он забезпокоился и послал сразу обоих сержантов для выяснений. Ему вдруг примерещилось, что здешнюю земельку присмотрела какая-то важная персона, быть может, и из самой Москвы. «Чур меня! — ущипнул он себя за ухо. — Сожрут ведь акулы демократии, сживут со света, тут уж и в баню не ходи». Ему как-то совсем нехорошо сдавило грудь… Но тут подошли сержанты и доложили, что в деревеньку прибыла церковная община и строит православный храм.

 — Ах! — вздохнул Василий Петрович и опустился на землю под ноги Ангелины Ивановны, прибежавшей на его зов с кувшином клюквенного морса. Он осушил три стакана целебного напитка и, чувствуя, как освобождается от тяжести грудь, попросил сержантов еще раз доложить про церковную общину.

«Ну и славно, — подвел он черту под своими безпокойствами, — все эти общины глупы и безвредны. Глупы и безвредны!»

* * *

Ты взвешен на весах и найден очень легким

(Дан.5:27)

В разгар лета 1997 года Василий Петрович сооружал у себя на участке баньку, как он сам это называл. Хотя по справедливости ее следовало бы именовать баней, потому что размерами она превосходила все вместе взятые деревенские баньки раза в четыре. Работа близилась к завершению. Как-то в пятницу вечерком он приехал из города, уставший и благодушный. Солнце клонилось к закату, пряча от Василия Петровича свой сановитый взгляд в похожих на ворох денежных купюр облаках. Во всем этом чувствовалось некое пренебрежение, но Василий Петрович не обижался. Если бы он стал вдруг солнцем, то вообще бы ни разу ни на кого не взглянул. «Нет, жить хорошо!», — думал Василий Петрович, очередной раз обходя кругом строительный объект. Всю минувшую неделю дорожники подсыпали и утрамбовывали дорогу до шоссе. Асфальт, конечно, не положили — слишком накладно. Но и после такого ремонта «вторая беда», лишенная колдобин и ям, вовсе не выглядела бедой. Это добавляло оптимизма.