Всего лишь полностью раздавлен

– Ага, понял, – пролепетал я. – Я-я-я-я-я-я-с-но.

Я поднял взгляд и обнаружил, что Уилл находится в полутора метрах от меня. Я моргнул и удивленно попятился.

– Привет.

– Привет, – откликнулся он. – Как дела? Помнишь, о чем мы сегодня говорили? Ты не передумал? Хочешь посмотреть?

Что он несет? Кстати, я был вполне уверен, что мы сегодня не общались. А разговоры с Уиллом – это не то, что я имел привычку забывать.

По крайней мере, я не помнил, чтобы вообще когда-то о нем забывал.

Ладно, вот и повод для беспокойства. Из огня да в полымя и все такое. Но Нив и Дарнелл были только рады от меня отделаться, поэтому я, скрестив на груди руки, направился за Уиллом, чтобы посмотреть на то, о чем мы никогда не говорили.

– Ну ты даешь! – продолжал он. – Я словно увидел осла, который пытался подружиться с единорогами.

– Ты называешь меня ослом?

– Ага. Но потрясающим и офигенным. И если бы ты не был ослом, то вряд ли бы мне так нравился, потому что единороги шутят гораздо реже ослов, – заявил Уилл, не сбавляя шаг. – Ты можешь себе представить настолько оригинального единорога?

– Я не могу себе представить настолько оригинального единорога, – огрызнулся я, но Уилл никак не отреагировал на мою резкость.

– Вот именно. Единороги такие ванильные.

– Каково это – пытаться вытащить себя самого из такой глубокой ямы, Уилл?

– Нелегко, но у меня тут меньше опыта, чем у тебя.

Я сжал губы. Мы остановились у стены и прислонились к ней спинами, отделившись от толпы, чтобы можно было поговорить и нас не услышали. Уилл покачал головой.

– Прости за глупую шутку. Я хотел сказать, что ты потрясающе выглядишь.

Ох.

Я решил улыбнуться, но мои лицевые мышцы сразу же воспротивились. Кто ж знал, что разбитое сердце работает лучше ботокса?

Часть меня хотела заговорить о произошедшем и извиниться за то, что я признался ему в любви и все усложнил. Хотя после этого мы несколько раз виделись, никто из нас щекотливую тему не поднимал. А забыть упомянуть про такое невозможно. И мне не удавалось отделаться от ощущения, что Уилл усердно пытался загладить свою вину. Он в последнее время был слишком веселым и оживленным, что смахивало на попытку заглушить вонь от скунса пшиком духов.

В моем желудке обосновалась куча камней. Конечности отяжелели, а грудь сдавило так сильно, что я мог облегчить болезненный дискомфорт только выдохами.

Опять. И опять. Что прозвучало как серия пассивно-агрессивных вздохов.

Думаю, у моих эмоций был свой наглый характер. Взять на заметку: никогда не играть в покер.

Песня сменилась, и я сразу же узнал первые ноты, как и остальные ребята, собравшиеся в зале, поскольку поднялся радостный визг. Старшеклассники хлынули на танцпол, будто огненные муравьи, всем семейством атакующие невинного садовника.

Уилл пожал одним плечом и кивнул на толпу.

– Не хочешь присоединиться?

Я всем сердцем ненавидел танцевать. Мой стиль лучше всего характеризуется приблизительно так: «ребенок, скачущий под детскую песенку». Но у меня почти не было вариантов. Я мог подпирать стену в одиночестве, либо ходить с Уиллом вокруг да около розовых слонов, либо… вау, вечеринка, ура.

Танцпол был жарким и переполненным, и старшеклассники не столько танцевали, сколько дрыгались под музыку. К счастью, подобные прыжки входили в мой набор ритмических навыков, поэтому с неожиданным для себя уровнем энтузиазма я окунулся в это с головой.

Внезапно мы с Уиллом оказались окружены Рене, парнем Рене, Ларой, Мэттом и еще несколькими баскетболистами. Наверное, впервые за все время я не чувствовал смущение. Мне даже стало весело. Меня приняли в компанию, мы пели настолько громко, что у меня сразу же запершило в горле.

А Уилл был постоянно рядом со мной. Он мотал головой и раскидывал руки в стороны. Он пел в никуда, но то и дело бросал на меня косые взгляды, так что все это казалось странной и энергичной серенадой. Внезапно он посмотрел мне в глаза, улыбнулся озорной улыбкой и повернулся ко мне лицом, продолжая петь и прыгать под музыку. И почему-то стало неважно, что он скрывал свою ориентацию, или слишком мало старался, или как раз я был уязвимым и дал себя растоптать.

На несколько минут все это отодвинулось в тень.

И я принялся петь ему в ответ.

Неожиданно он перестал прыгать и схватил меня за руку, притягивая к себе. На дичайшую в моей жизни долю секунды я подумал, что он меня поцелует, но он сказал мне в ухо:

– Смотри, смотри, смотри! Вон там! Дарнив!

Прямо посреди танцпола Дарнелл и Нив вовсю целовались. И совсем не просто, а по-французски, зарывшись пальцами друг другу в волосы и отрываясь по полной. Они даже не замечали, что окружены дюжинами знакомых.

– О да! – заверещал я, схватив Уилла рукой за плечо, а вторую сжимая в кулак. – Мы так и думали!

– Как и все, у кого есть глаза, – заявил Уилл со смешком, который резко заглох.

Я проследил за его взглядом (а он смотрел на Мэтта), который в свою очередь как-то очень странно на нас покосился. Я отпустил Уилла в тот же момент, как он стряхнул мою руку.